— Хороший день? — спросила она.
— Нормально, — вздохнул я. — Жаль, что у них с компьютерами напряг. Я бы лучше в офисе поработал, чем танкеры разгружать.
— Ты устал? Пойдем, я сделала еду вкусно. Я почти съела ее. Сегодня один ен-чун поделился со мной животным из океана. Он очень вкусный!.. — Она потянула меня, намереваясь побыстрей накормить очередным морским гадом. Ен-чуны — те самые китайцы, как они сами себя называли, — расплачивались с Ари за лечение всякой живностью, изловленной из океана. Признаться, это здорово нас спасало. За погрузочные работы давали только сало — непонятную субстанцию с приторным вкусом испорченного меда. Несмотря на сытность, от сала быстро начинало тошнить, и поэтому морская еда приходилась очень кстати.
— Потом! — Я притянул ее назад, не желая терять прикосновение теплого тела.
— Ты не сильно устал, — заметила Ари. — Лучше бы я сама съела все животное.
— Ты же лопнешь, деточка! — возразил я. — И так, наверное, только плавники мне оставила. — Ари хрипло фыркнула, закопошилась.
— Играть отсюда вернешься быстро! — пробурчала она, наконец развернулась и улеглась вдоль причала, положив голову мне на ноги.
— Я ни фига не понял, что ты сказала, — засмеялся я. — Надо, пожалуй, начать учить тебя нормальному русскому, а то так и помрешь неграмотной.
Ее глазищи внизу чернели пропастью похлеще, чем пропасть в космос, сияющая звездами прямо перед нами. Я наклонился и как загипнотизированный уставился в них, сливающихся с наступившей ночью. Ладонь проскользила по ее гладкой шее. Ари вздрогнула, оцарапанная заживающей кожей. Я отвел руку, но она прижала ее назад.
— Ай-лу, сердце в безмолвии…
— Ни хрена не понимаю, — тихо прошептал я, завороженный.
— Чувствую тебя вся…
— Я тоже…
Они не целовались. А об остальном и речи не было. Триллионы километров между родинами одного и другого — это вам не с тещей поругаться и даже не межэтническое противоречие. Это йамного больше и страшнее.
И что это было? Любовь?
Она подарила мне свою душу… По смыслу примерно так. В ее объяснениях того, что случилось на корабле Чингачгука, понятные мне слова встречались одно на десяток. Существовал потусторонний мир, который она ощущала. И могла туда попадать. И видит каждого и здесь, и там.
Все это казалось мне бредом до тех пор, пока не вспыхнула мысль: Ари говорит про души, про жизнь после смерти. Я вдруг понял суть ее объяснений. Но легче от этого не стало. «Что же ты хочешь сказать? — спросил я ее. — Ты хочешь сказать, что бог есть?!» Слов «бог» она не поняла. А вот «душа» пришлась ей по вкусу. «Наши души теперь нет разницы!» — говорила она, сияя от восторга, и переплетала пальчики рук, показы вая мне, как все теперь запутанно и сложно. И я цело вал ее в прозрачные губы, а она не понимала…
Животное и впрямь оказалось вкусным. Кисленькое, мягкое. Я жевал его в темноте, и от этого оно казалось еще вкуснее. Черт знает, какое оно на вид. Поди и в руки бы брать не стал. Несколько дней назад один из ен-чунов предлагал мне за сало отрезок жилистой ярко-желтой трубы с длинными отростками. Я послал его подальше вместе с этим чудом-юдом. Есть желтую трубу я бы ни за что не согласился.
В кромешной тьме Ари подносила кусочки зверя мне ко рту, и я хватал их вместе с теплыми пальчиками. Она сдавленно кричала и грозилась какими-то страшными неизвестными мне наказаниями.
— Ты узнал что-нибудь в порту? — спросила она после ужина. Мы растянулись на куске толстой изоляционной прокладки, позаимствованной мной при разгрузке одного из кораблей.
— Нет, — ответил я, прижимая ее к себе.
Ветер колыхал дверной полог, шумел под полом, беспокоя волны.
— Ничего? — прошептала она.
— Ничего.
Никто не знал ни о Земле, ни об истантах, ни о Красных Зед. Нас забросило совсем-совсем далеко.
— Кораблей много. Нам лететь на любом.
— Можно. Вот надоест работать грузчиком, рванем куда-нибудь. Да только без толку. Мы можем улететь еще дальше от своих. Когда не знаешь, где ты, нет никакого смысла, идешь ты куда-то или стоишь на месте…
— Лучше идти.
— Хорошо. Я постараюсь узнать, что за миры вокруг. Мне кажется, их не так много. Многие корабли похожи друг на друга.
— Я не хочу быть здесь всегда.
— Я тоже.
— Только с тобой… — Да.
— Мы найдем асаллену…
— Найдем.
— Нет счастья узнать тебя так долго…
Я обнимал ее еще крепче, защищая от окружавшей нас темноты.
— Что? Кто? — В темноте кто-то был. Шум, движение заполнивших пространство тел. — Ари! — спохватился я. Она была рядом.
— Хозяева, лечить срочно надо! — Голос в темноте — пугал только своим присутствием. Умоляющие интонации блокировали угрозу, охвативший тело страх растворялся.
— Кто здесь? — Я поднялся, очумевший ото сна. Ночные видения еще не отступили, и приходилось напрягаться, чтобы отсечь сон от реальности. — Какого черта!
— Лечить девушка идти быстро! — просил голос. Похоже, ен-чун. Откуда? Зачем?
Ари скользнула по руке накидкой, поднялась. Покачнувшись, я встал вслед за ней. В кромешной тьме присутствие в тесной каморке постороннего раздражало и пугало. Я боялся наткнуться на него, боялся за Ари.
— На выход! — крикнул я. — Что ты здесь толчешься? — Полог тут же колыхнулся, тусклые осколки света прорвали мрак, незваный гость вышел. Мы следом.
Ночь встретила влажной прохладой. Царила почти полная тишина, плескалось море. Похоже, мы не проспали и пары часов. Умерший город тонул в глубоком сне.
Перед входом маячил старый ен-чун. Я даже не старался разглядеть его, лишь оглядывал темнеющий контур.
— Девушка идти быстро спасать! — повторил он.
— Куда быстро? — буркнул я. — С ума, что ли, шел? Ночь на дворе! Утром приходи…
— Утро нельзя, быстро надо! — возразил ен-чун. Очень быстро! Девушка спасать!
— «Девушка спасать»! — передразнил я. — Куда о пойдет в такую темень?
Ари прикоснулась к моей руке. Я замолчал.
— Идти, идти быстро, — бормотал ен-чун. Он I двигался, смиренно стоял в стороне, явно не желая вь| звать неудовольствие. Да я и не сердился больше.
— Надо идти, — прошептала Ари. Я сжал ее пальцы Она склонилась ко мне. — Не волнуйся!
Я вздохнул. Дьявол! Выспаться не светило.
— Надо так надо, кто бы возражал, — пробормотал; я. — Я с вами. Ну, куда идти?
Ен- чун быстро развернулся, тут же забыв про смиренность, и быстро-быстро засеменил прочь. Мы с Ари двинулись за ним.
Луны не было. Бесполезно мрачнело небо невидимой в ночи желтизной, лишь яркий свет звезд из дыры в космос не давал оступиться и покалечиться.
