Иноширо заныл, "Зачем ты привел Ятиму? Он слишком молод! Он ничего не поймет!"
Бланка сказал, "Не обращай на него внимание, Ятима."
Ятима! Ятима! Сирота точно знал где был Ятима, и как он выглядел, без необходимости разделять навигаторы и контроль. Четвертая икона гражданина стабилизировалась как высокий флешер в пурпурном халате, тот, что гладил детеныша льва библиотеке.
Иноширо, обращаясь к сироте. "Не волнуйтесь Ятима, я постараюсь объяснить. Если глейснеры не разрежут этот астероид, то через 300 тысяч лет — 10000 тератау есть шансы, что он может попасть на Землю. Они уже пробовали разрезать астероид, но не хватило энергии. Но они не могли сделать это раньше, потому что уравнение движения хаотично и они не могли построить модели достаточно хорошо до сих пор. "
Сирота не понимал ни одного слова. "Бланка хотел, чтобы я это видел! А я хотел сыграть в новую игру!"
Иноширо рассмеялся. "Ну и что он сделал? Похитил тебя?"
"Я следовал за ним, а он все прыгал и прыгал… а я сопровождал его!" Сирота сделал несколько коротких прыжков вокруг них, пытаясь проиллюстрировать свои слова делая прыжки с одного места сцены в другое.
Иноширо сказал: "Тише. Вот оно".
Сирота проследил взгляд Иноширо на неровный кусок скалы вдалеке — освещенный солнцем с одной стороны, другая половина в глубокой тени — несущийся быстро и неуклонно в сторону граждан. Программное обеспечение сцены декорировало образ астероида метками заполненными информацией о его химическом составе, массе, вращении, орбитальных параметрах; сирота опознал некоторые из них как виды из библиотеки, но у него не было реального понимания пока что они означали."Одна неверная вспышка лазера, и флешеры умрут в муках!" Глаза Иноширо заблестели как оловянные.
Бланка сухо сказала: "И только 300 тысячелетий, чтобы повторить попытку."
Иноширо повернулся к сироте и добавил ободряюще, "Но с нами будет все в порядке.
Даже если будет уничтожен Кониши на Земле, мы расселимся повсюду в солнечной системе.
Астероид был теперь полностью закрыт для сироты, поэтому он не мог вычислить его адрес на сцене и его размеры. и он был все еще в несколько сот раз отдаленнее чем самый дальний гражданин, но быстро приближался. Ожидающие зрители были размещены в примерно сферической оболочке, в десять раз большей чем сам астероид — и сирота сразу понял, что если астероид будет придерживаться своей траектории, то он пройдет правее центра этой воображаемой сферы.
Все пристально вглядывались в астероид. Сирота удивлялся, что это за игра; сформировался характерный символ, который охватывал всех незнакомцев на сцене, также как и трех друзей сироты, и этот символ обретал для четвертого гражданина свойство сохранения мнений об объектах, которые оказались так полезны для предсказания своего поведение. Может быть люди ожидали увидеть что астероид вдруг перепрыгнет произвольно, подобно тому как перепрыгнул Бланка? Сирота верил, что они ошибались; астероид не был гражданином, он не захочет играть в игры с ними.
Сирота хотел знать все о траектории скалы. Он проверил свою экстраполяцию еще раз, но ничего не изменилось; направление и скорость были постоянны как и раньше. Сирота недоставало слов, чтобы объяснять это людям… но может быть они смогли бы понять что он хочет, наблюдая четвертого гражданина, так же как четвертый гражданин выучился глядя на Бланка. Сирота прыгнул через сцену, прямо на продолжение пути астероида. Четверть неба стала изъязвленной и серой, неправильный формы астероид в освещенной стороне проходил полосой глубокой тени через заходившее солнце. На мгновение, сирота был слишком изумлен, чтобы двигаться — загипнотизирован масштабом, и скоростью, и нелепостью, бесполезностью такой великолепной вещи — затем привел в соответствии свою скорость со скоростью скалы и полетел перед нею в сторону толпы.
Люди начали возбужденно кричать, их слова слышные несмотря на вакуум, были ослаблены расстоянием сцены и смешивались в пульсирующий рев. Сирота отвернулся от астероида и увидел ближайших граждан, взволнованных и жестикулирующих.
Образ четвертого гражданина, подключенный непосредственно к сиротскому уму, уже решил, что четвертый гражданин был на пути астероида для того, чтобы изменить его, чем и другие граждане хотели. Так что сиротская модель четвертого гражданина обнаружила в этих криках признак того, что другие граждане доверились ему — и символы для Иноширо, Бланка, Габриэля, и сама толпа, захвачены этим новшеством, чтобы попробовать его для себя.
После того как сирота погрузился в сферу граждан, он смог услышать смех людей и их возгласы. Все смотрели на четвертого гражданина, но все-же сирота стал подозревать, что никто из них не имел охоты быть на траектории скалы. Когда он оглянулся назад, чтобы проверить, что скала была все еще на курсе, он заметил, точка на острие астероида начало светиться интенсивным инфракрасным светом — и затем вспыхнула светом в тысячи разя более ярким чем освещенная солнцем скала вокруг этого места, в термическом спектре более горячем чем само солнце. Сирота замер, позволяя астероиду сделаться ближе. Фонтан раскаленного пара извергался из воронки спереди скалы; образ был таким богатым, с новыми метками целостного образа, совсем непонятными, но инфотроп жег обещанием сиротский ум: Я выучусь понимать их.
Сирота продолжил проверять адреса контрольных точек сцены, по которым он следовал, и обнаружил микроскопическое изменение в направлении астероида. Вспышка света — и это небольшое изменение курса — неужели это все, что ожидалось увидеть? Четвертый гражданин о котором они знали, что он поступил неправильно, что же они подумали, что они хотели… и теперь они знали, что?
Прежде, чем астероид мог бы совпасть с четвертой иконой гражданина, сирота прыгнула обратно в круг своих друзей Иноширо был взбешен. "Для чего ты это сделал? Ты все испортил! Ребенок!"
Бланка осторожно спросила: "Что ты видел, Ятима"?
"Скала проскочила немного. Но я хотел, чтобы люди думали… он не будет этого делать."
"Идиот! Ты всегда красуешься!"
Габриэль сказал, "Ятима? Почему Иноширо думает, что ты мог налететь на астероид?"
Сирота в нерешительности. "Я не знаю, что там Иноширо думает".
Символы четырех граждан поменяли конфигурацию, в которой они были тысячу периодов до этого: четвертый гражданин, Ятима, был отделен от остальных, отделен как уникальный — на этот раз, как единственный, чьи мысли были доступны сироте с уверенностью. Теперь символьная сеть охотилась за лучшими способами выразить это знание, обходные связи начали затягиваться, излишние связи — растворяться.
