Пожалуй, даже не эта странность с машинами и что это происходит не с ним одним. Что-то созревало в его голове , какая-то микроскопическая догадка блуждала по коридорам памяти, захватывая известное ранее по дороге с собой и стремясь вырваться в четко сформулированный всеобъемлющий вывод.
Просидев в мэрии еще с полчаса, Раш решил, что легкий экскурс в дела его проекта пора завершать. Он получил исчерпывающую информацию обо всем из жизни, дел и всего остального и, пожалуй, остался всем, в общем, доволен.
Он спустился к стоянке вместе с мэром, провожаемый почтительными взглядами окружающих, и, сев в машину, отправился на загородную стоянку, где ждал его старый для этого мира спецзаказовский длинный автомобиль. С личным живым шофером и такой привычной атмосферой жизни
Было около четырех часов дня, когда быстрая, как стрела, начиненная компьютерами машина, сбавив скорость и съехав на площадку стоянки, доставила Раша к месту назначения.
Он вышел на раскаленный асфальт и вдохнул полной грудью. С этого места мегаполис был особо обворожителен. Он зависал в небе над Рашем, как исполин над ничтожно маленьким существом, подавляя своими размерами и сиянием. Раш подумал о сотнях похожих по размерам городов, образующих темные пятна, поблескивающие зеркалами домов. Эти пятна растут, разбрасывая вокруг себя точки пригородов и городов-спутников, а потом вновь поглощая их в процессе роста и вновь разбрасывая.
Они срастаются с такими же, как они, гигантами и со встретившимися на пути средними городками. Они, как и стоящий перед ним гигант, шевелятся, живут, они дышат. По их внутренним артериям текут потоки машин с грузами для них же, в их недрах бьются реакторы и турбины их сердец. Они живые существа со сложнейшим устройством.
Раш облокотился на горячий капот своей машины. Слабый проблеск воспоминания начал нарастать и становиться все отчетливее и сильнее. Он вспомнил, что навевает на него все это. Огромная клетка на прямоугольном стеклышке под линзой микроскопа. Она также пульсировала и двигалась, росла и перерождалась внутри себя.
Нет, он не прав, досадная ошибка была виной создания его детища. Ошибся ученый, ошибся и он, не поняв его и его работ, ошибся поймавший его агент. Тройная, а, может, и миллионная ошибка была в оценке и планах на будущее этого места. Никогда еще в жизни и в природе не было ничего, что можно бы было объяснить так просто и до глупого примитивно, как это пытались сделать они все.
Да, мегаполис, действительно, вероятнее всего, пробил невидимый рубеж внутри заключения времен одно в другом. Но ведь разве только это. Это был живой организм, включающий в себя людей, как важный компонент своей сущности, но не более. Более они не были в нем никем и ничем. Новая ступень в виде человека разумного на лестнице генезиса ослепительно четко становилась видна в этом рукотворном, но и не менее самостоятельном, реальном чуде.
Процесс, длившийся веками, становился наиболее ясен и понятен. Он открывал новые горизонты развития и возможностей человечества. Это не было ни вырождением, ни ужасной мутацией вида. Это было его естественное закономерное развитие и прогресс, очередной этап роста особой человеческой материи.
Неожиданно глобальное, как стереофильм, панорамное по все окружности вокруг него, видение навалилось на Раша и сбило дыхание.
Живая клетка, то сокращаясь, то расширяясь, постепенно исчезала, становясь все мельче и мельче. Наконец, стала невидимой, а на переднем плане возникла окружающая и заключающая ее в себя голубизна.
Непомерно гигантский океан вздымался своими волнами, омывая серовато-коричневую сушу. В лицо ударил насыщенный незнакомым запахом первозданной свежести ветер.
Миллиарды лет еще были впереди, а пока все было безжизненно и пусто. Волны перекатывались, пенясь и разбиваясь о сушу, а где-то там, в глубинах, уже жила и разрасталась жизнь. Новая, еще неведомая никому, непознанная и неповторимая. Пройдет время, и эта жизнь оформится и вырастет. Она укрепится в своем лоне и шагнет на сушу. Она начнет свое победное шествие в пространстве и времени, занимая все новые объемы, утверждаясь и проникая в неведомые дали окружающего ее мира.
1990 г.
