Начальник охраны швырнул книгу на стол и недоуменно посмотрел на своих товарищей. В проигрывателе лежало еще пара книг, вместе с зубной пастой и чистой парой носков, но никто не проявлял к ним интереса. Они не чувствовали математики: ни слов, ни их числовых соответствий. Гарри решил оставить их во тьме невежества. Оставалось так мало времени, и далеко не каждый мог присоединиться к пяти процентам. У охраны больше не было вопросов, только прощупали бегло его одежду. Гарри оглянулся на укрепление: люди группами толпились у ворот Мечети Эль Акса напротив Купола Скалы. Похоже, что начиналась служба.
— Оставьте это здесь, — вновь вмешался начальник охраны.
— Что?
— Если хотите продолжить визит, оставьте свой проигрыватель здесь. Заберете его на выходе.
— Нет, это невозможно.
— Вам решать. С этим предметом вы сюда не войдете.
Гарри смерил его взглядом, этого охранника и его команду, и попытался представить, каковы его шансы, если он возьмет ящик, сделает вид, что убирается восвояси, и внезапно побежит в сторону Купола Скалы с Астронавтом под мышкой. Он смог бы пробежать так ярдов двадцать пять не больше, короб был слишком тяжелый.
И он попробовал новый заход:
— Вы что, думаете, что здесь бомба?
Парень пожал плечами.
— Вы что, думаете, что я вот так вот ходил бы с бомбой? Рискуя снести себе башку в самый канун двухтысячного года? Будто я ищу смерти за день до Конца?
Никто не проронил ни слова.
— Чувствуете иронию. И все это, чтобы пропустить чертов Финал.
— Убирайся, — сказал начальник охраны.
— Что?
Его ребята пришли в состояние готовности, скрутили ему руки за спиной и стали подталкивать к выходу.
— Почему вы меня выставляете! — орал Гарри. — Проклятые дебилы, я вам ничего не сделал. Отцепитесь!
Его приподняли над краем двери и буквально выбросили на улицу. Он прижал «Елизаветинского Астронавта» к груди для безопасности, потому и не смог удержать равновесие. Он завалился на бок, ударившись плечом о древние камни мостовой, продолжая орать: «Дебилы, чертовы дебилы!».
Охранники последовали за ним на улицу, взяв его в клещи. Но ему удалось прорваться, и он побежал от них вниз по дороге Эль-Вад. Будь он столь же безумен, как его вопли, он и впрямь смог бы выкрикивать свои теории до конца света. Толпа, сгрудившаяся у входа мечети перед началом молебна смогла понаблюдать за началом злоключения. Сержант Алави, начальник дружины добровольцев, мог сдержать своих людей, но он не смог бы ничего поделать с толпой, подумай она, что перед ней один из лунатиков-фундаменталистов, убежденных, что судный день не настанет, пока Гора Храма не будет очищена от мусульман.
— Числа, читайте числа! Три шестерки. Три и шесть. Две тысячи поделить на три, получаются одни шестерки, поделенные на шесть, и получаются тройки. Это Ваш суд, негодяи. Об этом вам говорят Числа. Две тысячи поделенные на тридцать шесть — получаются пятерки. Это и есть те пять процентов, кто знает о наступлении Его суда. Так что готовьтесь, дауны!
— Уберите его отсюда, — обратился сержант Алави к одному из своих людей, — я не хочу чтобы его забили насмерть во время моего дежурства.
— Правильно, шеф, — согласился тот, собрался идти, но вернулся.
— Сообщим евреям?
Сержант Алави задумался.
— Да, бегите на полицейский пост у Стены и дайте им описание беспредельщика, чтобы и они его взяли под контроль.
— Я получил его, послание пяти процентов! Уберите руки, ублюдки!
Парень с дикими усами и безумной шевелюрой оттаскивал Гарри за руку в сторону старого города. Гарри пытался отпихнуть его, но вдруг прочел нечто, заставившее его задуматься. Парень повернул его голову, заставляя оглянуться на Гору Храма, и спросил что-то типа:
— А тебе действительно необходимо остаться?
Гарри увидел, что вход был сплошным месивом тел, карабкавшихся друг на друга, чтобы посмотреть на него. И он решил уйти, временное отступление перед боем.
Восточный Иерусалим лежал во тьме, фонари на улицах не горели, отчего и местность приобрела мрачный нетуристический вид. В Западной части и в Старом Городе все было иначе. Электричество работало без перебоев, и толпы стекались на свет. Омерзительнейшая толпа ошивалась у Храма Гроба Господня в ожидании очередной службы. Здесь не обошлось без инцидентов: американский турист забаррикадировался в одной из часовен. Когда его вычислила израильская полиция, торжества уже начались. Часовня была выстроена на платто, которое считалось частью Голгофы, местом Распятия. Американец рассудил, что место смерти Христа станет первым местом его Второго Пришествия, и хотел быть первым в очереди за благословением. Единственный доступ в часовню был через лестницу, и американец держал эти два пролета под непрерывным автоматным огнем.
Илли Эред находилась в военном лагере в туристическом местечке Ар-Ома за Вифлеемом. Она была на радиосвязи, когда поступили новости из Иерусалима. Илли они не удивили. Она уже слушала о похожем случае в Храме Рождества Христова в Вифлееме, недалеко от ее лагеря. Один парень, кажется бразилец, разработал теорию, что Иисус должен вернуться в места, где родился. Насколько ей было известно, сейчас он находился на попечении палестинских властей. Вифлеем был на палестинской территории, так что если бы капитан хотел устроить брифинг, пришлось бы спрашивать разрешения у палестинцев. А она была уверена, что командир никогда туда не пойдет. Сегодня ночью Вифлеем ожидал два миллиона паломников, большинство которых собиралось на площади Мангер у Храма Рождества. Согласно плану, сначала они должны были смотреть фейерверк, а потом на крыше храма должны были появиться патриархи православной и католической церквей и вознести молитвы. Илли подумала, что это будет самый подходящий момент для появления Яссера Арафата. Что вполне походило на правду: Арафат обожал фотографироваться с местными патриархами. При таком раскладе, вмешательство израильских сил было мало вероятным.
В 10.45 она услышала сигнал тревоги, взвод был приведен в состояние боевой готовности. Половина его была убеждена, что они будут атаковать Вифлеем. Один парень, он сидел в глубине грузовика, так разошелся, что стучал себе автоматом по голове. Часовые отворяли ворота, когда капитан заглянул вглубь фургона. Увидев парня, стучавшего себе по голове автоматом, он схватил его за шиворот:
— Кретин!
— Ну что, мы выступаем, да. Вставим, бля, этому подонку Яссеру по первое число, сэр?
— Заткнись! — и капитан обратился к Илли. — Какие новости?
На Илли были наушники, но перевернутые, так что одно ухо оставалось открытым.
