Засады действительно не было. На мощном титани-товом замке Серый Лис не обнаружил следов взлома, хотя в замке явно ковырялись. Контрольные нити, натянутые спецагентом на дверях парадного и черного ходов, были целы, вещи оставались на своих местах — в доме в отсутствие Кнутсена никто не побывал.
Нападение началось спустя минут десять. Всеволновые радары одновременно засекли друг друга и, выстрелив мощным электромагнитным импульсом, разом ослепли. Серый Лис теперь не мог разглядеть своего противника и не знал, что ликвидировать его пытается старая знакомая Платона — чичипата.
— Живо в подвал! — рявкнул на археолога спецагент.
Рассольников понуро спустился вниз.
— Что тебе нужно? — просигналил тахионным лучом Кнутсен, используя азбуку Морзе.
Пустельга выстрелила из армейского бластера. Его луч способен прожечь титанитовую броню летающего танка. Кнутсен отразил луч гравитационным щитом. Лазерный луч отклонился и поджег соседний дом. Серый Лис в ответ выстрелил из подствольника капсулой с вырожденным пространством.
Чичицата сбила ее через полсекунды. Вырожденное пространство выплеснулось из лопнувшей капсулы, и Кнутсен едва успел выстрелить «гасителем». В этой капсуле тоже было вырожденное пространство — только с противоположным знаком. Круговые волны столкнулись, перекрыли и погасили друг друга. Теория не врала. Три соседних особняка испарились вместе с гаражами, бассейнами и заборами. На их месте образовался котлован двухсотметровой глубины. Мощный толчок свалил Платона с ног. В доме повылетали стекла, в саду посыпались с деревьев спелые яблосливы и манговишни. Пустельга обрушила на спецагента шквал огня: сотни умных пуль посыпались отовсюду. Каждая несла термитный заряд, способный испепелить взвод солдат или сжечь глайдер со всеми потрохами. Пули плясали в воздухе, уклоняясь от лазерных лучей — в любом случае спецагенту не сбить все до одной. Серый Лис и не пытался — он нанес электромагнитный удар, который вывел из строя их мозги. Ослепшие пули потеряли цель. Несколько штук даже повернули назад, грозя поразить чичипату — ей пришлось сбивать свои собственные пули.
Кнутсен бросил в атаку своих кибермух. Злобные малютки хранили в себе капельки самого страшного яда галактики. Если распылить в воздухе тысячную долю грамма, можно уничтожить целый полк. Спецагента и археолога защитят заранее введенные антидоты.
В правом манипуляторе Пустельга держала бластер, а в левой — десинтор. Потоки античастиц хлестнули по небу веером, выжигая молекулы воздуха, и спалили всех мух до единой. Взрывные волны посрывали крыши домов, квартал скрылся в облаке дыма. От этой встряски он еще долго ходил ходуном.
Обмен ударами продолжался три минуты — бесконечно долгое время для боя, где обычно все решается за пару мгновений. Сила натолкнулась на силу.
Пустельга вдруг осознала: это поединок равных бойцов, и кончится он тем, что оба отправятся на тот свет. Хватит валять дурака — надо уносить ноги. Есть иные способы одержать победу…
Враг прекратил огонь. Серый Лис тщательно прозондировал руины дачного поселка. Противник исчез без следа. «Неужели все? — с сомнением думал спецагент. — Или они выстроились в очередь, чтобы меня прикончить? Боезапас тает; еще одна такая схватка — и мне крышка».
«Семья — основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной помощью, моральной и правовой ответственностью…»
Документ 26 (статья из древнего словаря)
За механозародышем корабля пришлось ехать в Императорский коммерческий банк. После бегства бочайской верхушки банк, само собой, не работал, а охрана разбежалась по домам. Лишь электронные сторожа охраняли титанитовые хранилища. Для спецагента дело техники — отключить многослойные защитные контуры и вскрыть замки.
Вылупление решили проводить в саду. Если активизировать механозародыш в подвале — съест весь дом. Кнутсен вместе с Платоном бережно перенесли «яйцо» из грузовика в садовую беседку. Фруктовые деревья, кусты и цветочные клумбы — все, что ее окружало, было обречено на съедение. Новорожденный удивительно прожорлив.
«Зародыш» походил на яйцо гигантского ящера и был прохладным на ощупь. Тестировать его оказалось нечем. Даст бог, бочайцы не пытались испортить его в отсутствие владельца.
Археолог нацелил на гладкий бок «яйца» активизатор — маленький излучатель электромагнитных волн — и дал высокочастотный импульс. Ничего не произошло.
— Сколько надо ждать? — мысленно спросил Платон свой микрочип.
— Вечность, — буркнул тот. — Нет ответного сигнала.
— Что же делать?
— Возьми другое «яйцо».
Рассольников беспомощно поглядел на Серого Лиса.
— Есть проблемы? — спросил тот.
Платон нагнулся к «зародышу», начал его гладить и, прижавшись щекой к поверхности, зашептал, раз за разом повторяя:
— Ну давай, сыночек, просыпайся.
Кнутсен посмотрел на него, как на идиота, но махнул рукой и ушел в дом.
Прошел час. Толку по-прежнему никакого. Утомившись, Рассольников сел на каменный пол беседки. «Так не бывает г — думал он, раскачиваясь, как китайский болванчик. — Выжить во всех передрягах, бежать из плена, отбить три атаки и споткнуться на ровном месте!»
Вдруг активатор слабо пискнул и зажег красный огонек на рукояти: «Живем, черт возьми! Есть бог на свете!» Вскочив на ноги, Платон от радости саданул кулаком по мраморной колонне.
— Жи-вем!!! — крикнул он спецагенту.
— Полундра! — воскликнул микрочип. — В укрытие!
— Не паникуй, — успокоил его археолог. — Там долгая перестройка.
Серый Лис высунул голову из окна.
— Что за буза?
— Процесс пошел! — Археолог снова ударил по колонне и ушиб костяшку мизинца.
— Сейчас приду, — натренированно спокойным голосом сказал Кнутсен и, с грохотом и звоном распахнув окно, выпрыгнул в сад.
«Яйцо» лопнуло спустя два часа — в разгар запылавшей звездами тропической ночи. Раздался пронзительный звук, похожий на звон матричного синтезатора, когда он выплевывает из рабочей зоны готовый предмет. Затем внутренность беседки озарилась оранжевым светом, ее блестящие колонны четко выделялись на фоне темных древесных стволов. Археолог увидел множество красноватых огоньков, медленно ползающих вокруг «яйца». Его оболочка прорвалась, и зародыш принялся осваивать подножный корм.
Огоньков становилось больше, они двигались все быстрее. Послышалось жужжание и визгливый скрежет — отростки зародыша проникали в камень и землю и начинали их переваривать. Беседка оплывала, как подтаявший торт-мороженое. Атомы ее вещества совершали превращения, о которых веками мечтали древние алхимики. Камень потек, и вскоре остатки беседки стали просто кучей не пойми чего. Она светилась красноватым светом и шевелилась, будто разворошенный муравейник. От кучи отделились и поплыли в звездное небо клубы светящегося дыма. И вот уже в саду полыхало дрожащее зарево. Рассольников и Кнутсен с замиранием сердца следили за вылуплением с заднего крыльца особняка. Клубы дыма взлетали все выше и чаще, треск, скрип и жужжание слились в дребезжащий гул. Суетящиеся в саду красные огоньки образовывали цепочки, похожие на ручейки раскаленной лавы, вытекающие из жерла вулкана. Можно было различить что-то огромное и горбатое, качающееся, словно лодка на волнах. Волны горячего воздуха катились во все стороны, и вот уже людям стало невмоготу — они разделись до трусов, но не захотели уйти под защиту стен.
