Васк подошел ближе. Он побледнел, когда Перрик стянул одеяло, открыв раздавленные ноги водителя в окровавленных бинтах. На одеяле виднелись пятна кала и мочи. Перрик развернулся и уставился в зеркало, на круглом лице его отражалась паника.
— Что вы с ним сделали? — прорычал он.
Чаинг тихо усмехнулся.
— Лукан, — тревожно позвал тер Васк. — Лукан, приятель, ты как? Что ты им рассказал?
Лукан попытался ответить, но из разбитых губ выходил лишь шипящий кашель.
— Что он сказал? — спросил Перрик.
— Кажется, он хочет пить, — ответил тер Васк.
Перрик обернулся вокруг своей оси и снова вперил взгляд в зеркало.
— Я не знаю, куда делся Флориан, — громко сказал он. — Этот ублюдок стрелял в нас из какого-то оружия. Я ничего подобного раньше не видел. Оно стреляло молниями или чем-то таким. Ноги до сих пор с трудом переставляю. Слушайте, если я могу хоть чем-то помочь, чтобы вы поймали его, я готов.
Он еще раз с беспокойством взглянул на Лукана.
— Рад это слышать, — пробормотал Чаинг.
— Вот тебе и воровская честь, — с презрением фыркнула Дженифа.
— Они не воры, — ответил Чаинг. — Бандиты. Крепкие, как Уракус, но безмозглые.
— Кого будешь допрашивать первым?
— Тер Васк послабее, но Перрик рангом повыше, значит, он, скорее всего, знает, где Биллоп. Только может заупрямиться, когда поймет, что мы хотим, чтобы он сдал своего босса.
— Тогда начнем с Перрика. Мы не можем тратить время на тер Васка. Чем дольше мы будем искать Биллопа, тем дальше от нас сбежит Флориан.
Чаинг одобрительно улыбнулся.
— Ты права. Значит, допросим Перрика.
* * *
Первые пять допросных предназначались для тех, кого можно было запугать или запутать, чтобы они выдали ту информацию, которую хотел знать НПБ. Допросные с шестой по девятую оборудовали специально для упрямых заключенных, собиравшихся молчать. Посреди седьмой стоял большой деревянный крест в виде буквы X, закрепленный в каменном полу, с кандалами на каждом конце. Четыре ярких прожектора постоянно светили с потолка, наполняя комнату слепящим светом, в нем мелькали зловещие тени, без конца задающие вопросы. Мучительный свет убирали с лица заключенного лишь тогда, когда к нему подходил дознаватель с электродами, острыми инструментами в руках или тяжелой дубинкой. Пыточные инструменты с самого начала лежали аккуратно разложенными на столе — на виду у заключенного, еще до того, как его привязывали к кресту и включали яркий свет. Если ему хватало ума, то человек сразу понимал, насколько безнадежна его ситуация.
Биллоп был умен, как и подозревал Чаинг, поскольку рядовой бандит не может возглавить банду. Когда шерифы пришли за ним, он отбивался и до последнего оказывал сопротивление при аресте. Теперь все изменилось, он кричал от страха, когда охранники, содрав с него одежду, избивали его кожаными плетьми. Еще сильнее он закричал, почувствовав оковы на запястьях и лодыжках.
Включили свет, Биллоп напрягся, словно яркое освещение придавило его к кресту. Зажмурился и обмочился.
Послышались издевательские смешки, когда сверкающая моча расплескалась по каменному полу и потекла тонкой струйкой в сливную решетку, находившуюся у распятого между ног.
— Что вам от меня нужно? — зарыдал Биллоп, трясясь всем телом.
В ответ лишь нервирующая тишина.
— Что вам нужно? Умоляю!
На этот раз ему ответили:
— Мне нужно имя.
— Да. Да!
— Ты же знаешь Флориана.
— Знаю. Я не знал, что он стал паданцем. Клянусь Джу, я не знал этого.
— Он работал на тебя? Ты платил ему за валтаны, которые он ловил.
— Работал. Но они для «дедовской радости», ничего такого вредного.
Но я никогда ему не платил. У него нет денег.
— Мне нужно имя…
— Чье?
— Того, кто вас познакомил. Кто рассказал тебе, что Флориан собирается работать лесничим и может ловить валтаны? Кто его друг в Ополе? К кому он пойдет, если у него будут проблемы?
— Расшерт! — выкрикнул Биллоп так, словно пытался изгнать злого духа из своего тела. — Это был Расшерт! Он сам пришел ко мне и обо всем договорился. Это был Расшерт. Расшерт!
— Хорошо. И где теперь этот Расшерт?
— А? — Биллоп снова замер.
— Где. Расшерт?
— Он… Он… — Слезы покатились градом по щекам Биллопа, когда он затряс головой. — Умоляю, во имя Джу…
— Кусачки. Оторвите ему пальцы ног.
— Он мертв! — выкрикнул Биллоп. — Он мертв, клянусь. Пожалуйста, это правда. Он умер. Расшерт мертв.
* * *
Вся команда с ожиданием смотрела на Чаинга, когда он поднялся на третий этаж и вошел в оперативный штаб после полуночи. Он пнул ногой стол. Очень сильно.
Атмосфера быстро изменилась. Все сразу нашли чем заняться, зарывшись в бумаги.
Чаинг пнул стол еще раз.
— Грязный Уракус!
Он сел и хотел смахнуть все бумаги и папки со стола на пол, но вместо этого глубоко вдохнул, и из груди его раздался болезненный стон.
Дженифа торопливо положила перед ним на стол тонкую папку. На ней стояла большая красная печать «Скончался».
— Биллоп сказал правду. Расшерта убили три года назад. Во время разборок между соседними бандами.
— Ага. Натали тоже упомянула. Дрянь дело! Он был у нас в руках, Дженифа, у нас был контакт. Расшерт наверняка знал бы, куда подался Флориан, кто мог его спрятать. Может, даже и сам приютил Флориана.
— Наверняка кто-то еще знает.
Он ожег ее взглядом. Она спокойно вытерпела это.
— Кто? — спросил Чаинг, словно нетерпеливый пятилетка.
— Мы — НПБ. И занимаемся тем, что раскрываем чужие грязные секреты.
Чаинг медленно кивнул. Запястье болело просто жутко. Он открыл верхний ящик стола и вытащил маленькую баночку с обезболивающим.
— Тебе нужно придумать новую стратегию следствия, прежде чем Яки заявится утром, — сказала Дженифа. — Ты должен показать ей, что все у тебя под контролем.
— Я знаю. — Чаинг вытряхнул на ладонь четыре таблетки и проглотил их, не запив водой, скривился, когда они медленно и болезненно прошли по пищеводу. На малый миг он подумал, что сейчас задохнется. — Ладно, давай поразмыслим. Плюсы: мы определили близкого знакомого Расшерта, достаточно близкого, раз он знал о согласии Флориана ловить валтаны для наркоторговца.
— Но он не числился в нашем первоначальном списке друзей и родных, — сказала Дженифа. Она постучала пальцем по папке. — Разумеется, он был элитарием, поэтому его дело и лежало в архиве.
Чаинг устало поглядел на серую картонную папку.
— У Флориана нет друзей вне круга элитариев. Мы оба читали его дело, он плохо сходился с другими в школе, а служба и вовсе была катастрофой. Элитарии держатся за своих.
— Значит, его укрывают элитарии.
— Ага, и НПБ знает всех и каждого.
«Неправда. Обо мне они не знают», — подумал Чаинг и положил руку на папку.
— Начнем с
