В какой-то степени это удалось ему, только скорость была не та, он плыл раз в десять медленней, чем могли плавать дельфины.
Сузи и Спутник неотступно следовали за мальчиком, иногда нежно касаясь его. Джонни чувствовал, что, по крайней мере, для этих двоих ему никогда не понадобится нажимать на клавишу «друг».
Когда он вылез из бассейна, профессор Казан обнял его так, как обнимают давно потерянного и вдруг обретенного сына; даже доктор Кейт, к ужасному смущению Джонни, попытался прижать его к себе костлявыми руками, и Джонни в последнее мгновение едва сумел увильнуть.
Покинув «зону молчания», оба ученых принялись болтать, как взволнованные школьники.
— Так хорошо, что просто не верится, — сказал доктор Кейт. — Они все время опережали нас!
— Я это отметил, — кивнул профессор, — Не знаю, соображают ли они лучше нас, но что быстрее — это точно.
— А можно мне в следующий раз испробовать эту штуку? — жалобно спросил Мик.
— Да, — тотчас же ответил профессор Казан. — Ясно, с Джонни-то они готовы общаться сколько угодно, а вот как они поведут себя с другими людьми — следует проверить. Я уже вижу, как отряды специально обученных дельфинов-водолазов ломают границы доступных нам сейчас глубин, с их помощью мы будем проводить исследования, поднимать затонувшие ценности и делать еще сотни дел.
Весь поглощенный своими замыслами, профессор вдруг резко остановился.
— Я только что вспомнил два слова, которых не хватает в коммуникаторе, их надо немедленно вставить.
— Какие же слова? — спросил доктор Кейт.
— «Пожалуйста» и «спасибо», — ответил профессор.
Более ста лет на Острове Дельфинов жило предание. Конечно, рано или поздно кто-нибудь рассказал бы его Джонни, но случилось так, что он наткнулся на это предание сам.
Однажды, чтобы сократить путь, он пошел напрямик через лес, покрывавший большую часть острова. Как обычно в таких случаях, путь вовсе не стал короче. Только-только свернул он с дорожки, как сразу же заблудился в густых зарослях пандануса и пизонии, а ноги его при каждом шаге проваливались по колено в почву, изрытую норами буревестников.
Странно было чувствовать себя «затерявшимся» в каких-нибудь двух сотнях метров от поселка, где было множество людей, где жили его друзья. Джонни легко мог вообразить, что путешествует в самом сердце бесконечных джунглей, в тысячах километров от цивилизованных мест, что он одинок в этих таинственных неосвоенных дебрях. Но опасность не грозила ему, достаточно было пяти минут ходьбы в любом направлении, чтобы выбраться из леска. Правда, он может выйти не туда, куда хотел, но на таком маленьком островке это не имеет значения.
Вдруг он заметил, что уголок джунглей, куда он забрел, выглядит довольно странно. Деревья были меньше, и весь лес не так густ, как в других местах. Осмотревшись, Джонни сообразил, что когда-то этот участок леса был расчищен. Но его, очевидно, давно забросили, и он успел зарасти. А еще через несколько лет он и совсем одичает.
«Интересно, кто мог жить здесь за много лет до того, как радио и авиация связали Большой барьерный риф с остальным миром? — подумал он. — Разбойники? Пираты?»
В голове его теснились всякие романтические предположения, и он принялся шарить у корней деревьев в чаянии какой-нибудь находки.
Потом ему надоели бесплодные поиски, и он решил, что все это только игра его воображения. И тут же наткнулся на закопченные камни, укрытые листьями, полузасыпанные землей. «Очаг!» — подумал он и принялся за раскопки с удвоенной силой. Вскоре он нашел несколько кусков ржавого железа, чашку без ручки и ломаную ложку.
И это все. Не ахти какое сокровище! Находки все же свидетельствовали, что когда-то давно здесь побывали люди, и не дикари, а люди из мира цивилизации. Не на пикник же приехали они сюда, на Остров Дельфинов, отстоящий так далеко от материка! Кто бы они ни были, их привела к этому месту какая-то важная причина.
Захватив на память ложку, Джонни покинул старую расчистку и через десять минут уже был на побережье. Теперь следовало найти Мика. Он обнаружил его в учебной комнате, где тот заканчивал второй раздел математической программы по ленте № 3. Как только Мик освободился, выключил обучающую машину и показал ей нос, Джонни протянул ему ложку и рассказал, где нашел ее.
К его удивлению, Мику вроде бы стало не по себе.
— Лучше бы ты ее не брал, — сказал он. — Снеси-ка назад.
— Почему? — с удивлением спросил Джонни. Замешательство Мика стало еще сильней. Он переступал своими большими босыми ногами по полу из блестящего пластика и явно уклонялся от прямого ответа.
— Конечно, — сказал он, — я по-настоящему не верю в привидения, но оказаться там темной ночью я бы не хотел.
Джонни бесился от нетерпения. Но ничего не поделаешь, придется ждать, пока Мик на свой лад поведает ему эту быль.
Мик начал с того, что потащил Джонни на узел связи, вызвал по телефону музей в Брисбене и сказал несколько слов помощнику заведующего отделом истории Квинсленда.
Через несколько секунд на телевизионном экране появилось изображение странного предмета, стоявшего в стеклянном шкафу. Это был не то железный бак, не то бадья площадью с квадратный метр и высотой сантиметров шестьдесят. Рядом лежали два грубо сколоченных весла.
— Как ты думаешь, что это такое? — спросил Мик.
— Какая-то, бадья, — сказал Джонни.
— Да, — сказал Мик, — но она послужила и лодкой. Сто тридцать лет назад в ней отплыли с этого острова трое людей.
— Три человека в такой вот штуке?
— Видишь ли, один из них был младенцем. А двое взрослых — это англичанка Мэри Уотсон и ее повар-китаец по имени А… — не помню, как дальше.
Слушая странную историю, Джонни старался перенестись в те времена, которые казались ему невообразимо далекими. Между тем дело происходило в 1881 году — менее полутора веков назад. Тогда уже существовали телефоны и паровые машины, уже родился Альберт Эйнштейн. Но каннибалы все еще плавали на своих боевых каноэ вдоль Большого барьерного рифа.
Презрев опасность, недавно женившийся капитан Уотсон поселился на Острове Дельфинов. Он занялся сбором и продажей морских огурцов, или beche-de-mer — безобразных, похожих на колбасы существ, неуклюже ползавших среди кораллов по дну каждого озерка. Китайцы хорошо платили за высушенную оболочку этих созданий, которую ценили как лекарственное снадобье.
Вскоре запасы beche-de-mer на острове истощились, и капитану пришлось уплывать все дальше и дальше от дома. Он, бывало, пропадал на своем суденышке по нескольку недель кряду, предоставляя заботиться о доме и новорожденном сыне своей жене, которой помогали двое слуг — китайцев.
