– Чтоб не засекли. Но это уже не важно. У меня мало времени, я буду говорить быстро. Включите запись.
– Обычно ты меня просишь ее выключить.
– А теперь включите. Вы бы видели, какое представление перед нами разыграли: индейцы-моролинги, трубки мира и черт знает что еще. Обхохочешься. Но мне не до смеха. Мой флаер кто-то вывел из строя направленным импульсом. Сейчас он, наверное, уже на дне болота. Но черт с ним. Ясно, что моролинги тут не при чем. Это дело рук доктора Рунда. От кого-то из нас четверых он хотел избавиться.
– От кого, есть версии?
– Это неясно. Свою скромную персону я в расчет не принимаю. Вейлинг - мелкая пешка…
– Рунд не знал, что с вами Вейлинг, - уточнил инспектор.
– Тем более. Значит он хотел устранить либо Цанса либо Брубера.
– А ты не думаешь, что он пытался помешать вам встретиться с моролингами?
– Не думаю. Это были псевдо-моролинги. Следовательно - они приманка. Рунд позволил нам беспрепятственно вылететь с турбазы, чтобы потом сбить в воздухе. Катастрофа флаера - самая естественная смерть в этих краях. Должно быть, представления с моролингами тут разыгрывают регулярно, дабы туристы не скучали.
– Для кого приманка-то?
– Возможно, для Брубера, который планирует отнять Ауру у Рунда и его правительства и передать планету моролингам. Но если Рунд пытался убить Цанса, то дело не в политике. Профессор слишком сообразителен.
– Ты им сказал о покушении?
– Нет. Пусть пока думают, что я сослепу врезался в дерево. Сейчас вышлите за нами Дуга, координаты я назову. И предупредите Рунда, чтоб он больше не повторял свои фокусы с импульсами. У меня всё.
Я назвал координаты и вернулся к своим попутчикам.
– Ну что? - спросил Брубер.
– Нас заберут. Пока остаемся здесь. Кроме этой поляны, флаеру сесть негде.
Мы вернулись к потухшему костру.
– Вы долго говорили, - заметил Цанс.
– Виттенгер хотел знать все подробности.
– Вы рассказали ему, как нас надули? - спросил Вейлинг.
Я посмотрел на Брубера.
– Вы, кажется, так не считаете.
– Не будем портить людям бизнес, - сказал он. - Мы нагрянули неожиданно, они не успели подготовиться как следует.
– Да, не будем, - поддержал его Цанс. - Когда за нами прилетят?
– Полчаса… час, не больше.
– Но легенду они рассказали прелюбопытную, - добавил Цанс.
– Любопытную, - кивнул Брубер. Он о чем-то напряженно думал. Два раза наклонился к Цансу, очевидно, желая что-то спросить, но оба раза передумал. Присутствие одно из нас - меня или Вейлинга - ему мешало.
– Тим, - обратился я к Вейлингу, - дрова закончились.
– Вы что, замерзли?
– По дыму нас быстрее найдут. Ты из нас самый молодой, поэтому тебе и идти за дровами.
– Не говорите ерунды.
– Собери и сухих и сырых. Сухие пойдут на растопку, от сырых больше дыма. И кончай ломаться, надоело…
Брубер и Цанс красноречиво посмотрели на Вейлинга, дескать, чего же ты сидишь, когда задача поставлена.
– Ну и жара, - пожаловался Вейлинг, крутя ручкой встроенного в комбинезон кондиционера. - Подохнуть можно.
– Можно, - согласился я. - Так ты идешь?
– Если я вам мешаю, то почему бы вам самим не отойти куда-нибудь.
– Во-первых нас больше, во-вторых мы старше, в-третьих - лучше вооружены. Еще аргументы нужны? - у меня вышел какой-то слоган бойскаутов.
Вейлинг со вздохом встал.
– Только ради вас, господа, - сказал он не мне. Регулируя на ходу кондиционер, он побрел к ближайшим зарослям шиповатого бамбука.
– Не слишком ли жестко вы с ним… - нахмурился Цанс. - Еще заблудится.
– Не заблудится. По-моему, господин писатель хотел у вас что-то спросить.
– Вы как ведущий в ток-шоу, - усмехнулся Брубер. - Слушая моролинга - назовем его так - я вспомнил ужин, которым вы накормили меня после семинара в Фаонском университете.
– Чего вы ждали от университетской столовой! - буркнул Цанс.
– Я оговорился - не ужин, а беседу за ужином. Там были академик Чигур, вы, профессор, и еще этот доцент… Сёмин. Вы спорили, можно ли доверять исследованиям Спенсера. Семин настаивал, чтобы вы прокомментировали наблюдения Спенсера за моролигами, точнее - за индейцами-кивара - как их назвали в те времена. Как я помню, Семин привел три его интересных наблюдения: отсутствие у кивара культа предков, таинственный ритуал ворчу и имена, произносимые в обратном порядке или не произносимые вовсе…
– Да-да, я тоже помню, - кивнул Цанс. - Семин хотел унизить меня в ваших глазах. Спенсер не только сделал наблюдения, но дал им объяснение. Его объяснение Семину отлично известно, он считает его смехотворным. А я с этим объяснением согласен.
– В чем же оно состоит?
– Спенсер полагал, что моролинги верят, что души их предков обитают в мире, где время течет в обратную сторону. Ритуал под названием "ворча" - это ни что иное, как встреча с собственной душой, которая способна давать советы своему бывшему, но еще живому, носителю. Поэтому соплеменники в повседневном общении не пользуются настоящими именами. Имя моролингу нужно для общения с душой, то есть для ритуала ворчу. Обращаясь к своей душе, он произносит имя шиворот-навыворот для того, чтобы в мире духов имя прозвучало правильно. Я не знаю, что видят во сне моролинги. Возможно, самих себя, но старше, или своих потомков. Но ясно одно: когда есть возможность посоветоваться с собственной душой, которой известно будущее, нет никакой необходимости общаться с предками - они мало что знают.
– Что же тут смешного?
– Мне возражали, что первобытные племена даже обычное течение времени плохо себе представляют, не говоря уж об обратном. Ведь это чистая абстракция - время, текущее вспять. Кивара-муравьедов трудно заподозрить в избытке абстрактного мышления. У них нет слова, ознчивающего то, что мы называем "время".
– Веское возражение…
– Пускай… Но давайте вспомним один пассаж у Дюркгейма - пассаж, растиражированный впоследствии Леви-Стросом. Индеец из племени Дакота формулирует метафизику, совпадающую с метафизикой философа Бергсона с точностью до терминологии. Вряд ли индеец читал Бергсона, и тем более - согласился с его метафизикой… Вот вам и веское возражение! Со времен Бергсона и Спенсера вселенная с противоположной стрелой времени перестала быть умозрительной абстракцией, она существует, поскольку существуют темпороны. А у моролингов - небо эмпирея имеет противоположную стрелу времени.
– Да, - оживился Брубер, - но если пойти еще дальше: почему бы не предположить, что моролинги перехватывают темпороны, что они воспринимают эти частицы, как мы с вами воспринимаем видимый свет. Иными словами, моролинги видят будущее. Такое предположение противоречит современной физике?
