— И тебе привет, Дзимбээ. Я открыл замок, когда узнал твои шаги.
Дзимбээ сохранил непроницаемое лицо, но его потрясение не ускользнуло от Ибрагима. Вот так и рождаются легенды, подумал Ибрагим и мысленно ухмыльнулся. Дзимбээ не заметил этой ухмылки, у него не было необходимых детекторов.
— Эта комната прослушивается и просматривается, — сказал Ибрагим. — Я вижу здесь шесть жучков.
Дзимбээ безразлично махнул рукой:
— Не волнуйся, вся информация проходит через меня. Сейчас работают только компьютеры, операторы будут просматривать запись лишь утром. Но они ее не просмотрят, я отдам соответствующее распоряжение, когда буду выходить от тебя.
— Может, лучше все-таки заглушить жучки?
— Лучше не надо, это будет слишком подозрительно. Конечно, операторы подчиняются мне, но кто-то слишком принципиальный может написать письмо лично Багрову.
— Тебе виднее. Ты последовал моим советам?
— Последовал. Выходит, братство уничтожило не все вокзалы?
— Выходит, так.
— Сколько, по-твоему, осталось работающих терминалов?
— По-моему, один — на Землю. Брови Дзимбээ взлетели вверх.
— Детали недостроенного реактора были изготовлены на Гефесте, — сообщил он.
— А что, Анатолий уже вернулся из Нью-Майами? — спросил Ибрагим.
Дзимбээ аж вздрогнул.
— Откуда ты знаешь, что я послал туда Анатолия?
— Я не знал, я предполагал с вероятностью 62 процента, — улыбнулся Ибрагим. — Не забывай, у меня в голове процессор.
Дзимбээ непроизвольно поежился.
— По-моему, этот канал больше не работает, — добавил Ибрагим. — Иначе я не понимаю, почему стройка № 5 была заморожена.
— Гм… об этом я не подумал. Я думал, действуют два канала… А почему эти детали не доставили кружным путем через Землю?
— Не могу точно сказать. Насколько у вас угрожающая ситуация с продовольствием?
— Ни насколько. До сегодняшнего дня я даже не знал, что пищу ввозят с Земли.
Теперь настала очередь Ибрагима удивляться.
— Да? Я думал, пищевые поставки имеют больший приоритет, чем машины, и поэтому…
— Нет, пищи хватает и так. Я просмотрел кое-какие данные, ту партию модифицированной капусты ввезли сразу после выступления, тогда у нас были опасения, что будут проблемы с продовольствием, но опасения не оправдались. Мур все очень хорошо организовал.
— Ты выяснил дату производства этой партии?
— Нет, не выяснил. Я не заказывал этот анализ, вначале просто не подумал, а потом понял, что хорошо, что не подумал, потому что эти яйцеголовые могли задуматься, как капустная масса оказалась на Деметре после революции.
— Да, ты прав, могло нехорошо получиться. Надо было тебя предупредить… Ладно, проехали. Значит, нехватка пищи тут ни при чем… Тогда почему твои боссы заморозили стройку?
— Понятия не имею.
— Я тоже. Дзимбээ, только честно, ты действительно не знал, что есть связь с другими планетами?
— Можно подумать, — ты сам не знаешь, что я знал, а чего не знал. У тебя же детекторы лжи…
— Ответь, пожалуйста, на вопрос.
— Я не знал.
— Верю. Понимаешь, чтобы детектор лжи сработал, надо, чтобы ты что-нибудь сказал, чтобы было что оценивать. Как думаешь, Багров в курсе того, что есть связь с Землей?
— Наверняка.
— Борода?
— Не знаю.
— Сингх?
— Его же убили.
— Когда он был жив, он знал про эти вокзалы?
— Вряд ли. Видел бы ты, как он драпал с Гефеста, так боялся не успеть на последний поезд… Если бы он знал, что есть и другой путь, он бы так не торопился.
— Логично. По-твоему, Багров — настоящий лидер братства?
— А что, есть сомнения?
— Есть.
— Какого рода?
— Я могу их описать только в терминах теории распознавания образов. Боюсь, ты не поймешь.
— Проанализировал выступления Багрова своим компьютером в мозгах?
— Да. У него есть большие несоответствия между внутренним и внешним поведением. То, как он ведет себя в личном общении, не сочетается с теми решениями, которые он принимает.
— Говорят, Ленин в личном общении был очень добрым.
— Зато документы, которые он подписывал, иногда получались очень злыми.
— А документы, подписанные Багровым, ты читал? Много?
— Достаточно. Ты разбираешься в математической психологии?
— Только в прикладной. Я не теоретик, я практик.
— Я тоже практик. Я бы с удовольствием сформулировал выводы нормальным языком, да не получается. Если коротко, то по всем признакам выходит, что Багров — обычный рядовой политикан вроде Линкольна или Ганди. Он способен заварить кашу, которую потом десятилетиями придется расхлебывать, но долго управлять планетой и не делать ошибок — выше его сил. Так следует из его карты личности. Но за все время, что он стоит во главе братства, он не допустил ни одной серьезной ошибки.
— А как же биржевой крах?
— Это был несчастный случай, такие вещи не всегда можно предусмотреть. У Багрова были мелкие ляпы, но ни одной стратегической ошибки он не допустил.
— Он недооценил твою мафию.
— Это не моя мафия, я в ней выполняю чисто декоративные функции, как король при конституционной монархии.
— Да ну? А кто на самом деле всем заправляет?
— Его все зовут просто Шеф. Я ничего про него не знаю, лично мы никогда не общались, все приказы приходят только по сети. Я сильно подозреваю, что это не один человек, а небольшая группа.
— Приказы приходят по сети? У вас там своя глобальная сеть? Она все базы охватывает?
— Ты и сам знаешь ответ, — Ибрагим досадливо поморщился, — мы присосались к вашим каналам сразу после революции. Токиро Окаяма — очень хороший специалист, но и он иногда ошибается. Сопротивление пользуется вашей связью с самого начала и до сих пор. Я надеюсь, ты не станешь сразу же поднимать тревогу?
— Не стану. Но не потому, что считаю, что это в порядке вещей, а…
— Потому что ты получил приказ обеспечить сопротивлению доступ к общепланетарной сети. Нет, извини, я ошибся, ты этого приказа не получал, тебя не поставили в известность. При случае уточни у Окаямы, только замотивируй вопрос, чтобы он не удивился, откуда ты это знаешь.
Некоторое время Дзимбээ неподвижно сидел и что-то обдумывал. Ибрагим знал, что именно он обдумывает, но не вмешивался в процесс. Как говорится, клиент должен дозреть.
— Ты слишком много знаешь, — сказал Дзимбээ после долгой паузы. — Не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, но это наводит на разные мысли… Не важно. Скажи мне лучше вот что — Багров быстро согласился на перемирие?
— Мгновенно.
— Мы что, проиграли войну?
