Серпариды почти не имели кожуры, и, хотя были весьма многочисленны, казались совершенно бесполезными, пока я не сообразил, как могу использовать их слизь. Ведь затвердев, она не только становилась перламутровой, но и обретала неплохую прочность при очень небольшой толщине, и, что важно, не пропускает воздух. Если обмазать лист любого растения с обеих сторон, он внутри довольно долго не высохнет и сохранит свои свойства. Кроме того, эмаль не была горючей.
Шаг за шагом продвигался я к решению каждой задачи.
Бродил по лесам и кустам террас, облазил низовые джунгли, развесистые камыши и остролистные, высокие заросли сезонной травы, даже нырял в поисках водорослей, которых, конечно, практически не было в холодной воде. Обрывал листья и цветы, обламывал ветви, сдирал кору — исследовал все, что хоть как-то казалось подходящим.
Но чем дольше искал, тем сильнее крепла уверенность, что придется вернуться к варианту, на который наткнулся в первые же дни и отложил как запасной — магона, лиана с узловатым, шипастым стеблем и широкими, тонкими листьями, которые она раскладывает по верхушкам деревьев, едва выберется на солнце из подлеска.
Я научился расслаивать листья магоны на две полосы и выскребать изнутри влажную мякоть. На обратной стороне получался как бы пушок, а спереди — жесткая, но гибкая поверхность. Для пробы промазав обе стороны слизью и растянув лист между палками, я получил прочную, звенящую, как барабан шкуру. Она потеряла былую гибкость, но упруго пружинила и выдерживала довольно сильные броски камнем.
Мне очень не хотелось возиться с этой лианой: за ней приходилось лезть в самую верхнюю часть крон, где ветки тонкие, хотя и переплетены густо. Куча колючек, не только от стебля самой магоны, но и от прочих растений, отнюдь не облегчала сей труд — а ведь собранные и выпутанные из чужих веток листья нужно было еще стаскивать вниз…
Однако, увы, другого приемлемого варианта не нашлось. И я постепенно приспособился. Для подрезания и разделения листьев завел несколько острых каменных осколков, другие такие же использовал в качестве скребков. Научился лазать на деревья, наверное, не хуже, чем самый-самый дикий первобытный человек. Приспособился накручивать лист лианы на палку, и уже в таком виде протаскивать вниз среди мешающихся ветвей и колючих лоз. Чтобы не носиться туда-сюда как безумный бурки, делал промежуточные склады, а потом уже скопом перетаскивал добычу к земле и в лагерь. Дальше оставалось лишь достать прикопанный во влажной земле запас зеркальной слизи и приступить к сборке шара.
Но это было уже позже.
Прежде, чем начать такие серьезные заготовки лиан, я попробовал разные виды топлива. Остановился на древесном угле, полученном в яме без доступа воздуха, смешанном со смолой ракоста. Из этого материала я наделал палочек — получил грязные, липкие, но эффективные горючие стержни, хотя и неизмеримо уступающие, конечно, настоящим топливным стержням — сложным устройствам, производимым древними машинами по неизвестной нам технологии. Неизвестной, но работающей по сей день.
Обмотал свои горючие палочки листьями дольника, дал подсохнуть — уже и не пачкаются, и не липнут.
Для пробы собрал маленький пузырь. Вместо камня сплел небольшую корзинку из травы, насыпал в нее песку, поставил и поджег горючую палочку. Уселся ждать.
Ждать пришлось недолго. Шар вяло взлетел, снялся с кола, удерживавшего его вертикально, и пошел в небо, постепенно набирая высоту. Я следил за ним, пока он не скрылся из вида. Вроде, к концу его подъем замедлился… Но могло и показаться. В любом случае, никто не мешает зажечь две палочки.
Воодушевленный опытом с горючим, решив важнейший вопрос с материалом для оболочки, я приступил к самому пузырю. Собрал верхнюю часть каркаса из трубок сезонной травы и лиан. Затем постепенно обтянул их листьями магоны, промазанными зеркальной слизью серпарид. Выяснилось, что она обладает неплохими клеящими свойствами, и я отказался от смолы, что упростило, облегчило и, конечно, обезопасило от пожара мой аппарат.
Слизь ленточных серпарид я добывал как и наши ремесленники: соскребал с ленты в какую-нибудь плошку. В моем случае это была корзина с выстланным дном и стенками. Но слизи мне требовалось много. Бегать, собирать, размазывать по расстеленному листу, пока не засохла, а потом прикреплять этот лист к каркасу, оказалось делом муторным. Корзинки хватало на пару листов. Поэтому я сделал себе другую емкость, похожую на заплечный короб. Внутренняя поверхность его была плотно обложена листьями и обмазана той же самой слизью. После просушки он оказался непроницаем даже для воды. Сверху я его накрывал плотной крышкой.
В таком коробе слизь долго не сохла, я обирал целую колонию ленточников, относил награбленную зеркальную слизь в лагерь, где строился мой шар, закапывал добычу в землю, чтобы не перегревалась, и ложился спать. На следующий день срезал свежую порцию магоны и приступал к закреплению оболочки, уже не отрываясь на беготню. Поход за эмалью получался тяжелым, но зато короба хватало на девять, а то и больше, листьев, то есть на треть дня работы. Так и сложился мой график: день собираю слизь, солнцерост следующего дня режу магону, солнцепад обклеиваю пузырь и, одновременно, слежу за приготовлением угля в яме.
Дальше я шел к другой колонии серпарид, потом — к третьей. На седьмой день можно было возвращаться к первой, она уже полностью восстанавливалась.
Дни чередовались днями, мой пузырь постепенно рос. Я поставил ему шест и подпорки, сделал растяжки. Затем удлинял шест, добавлял подпорки, удлинял и ставил новые растяжки… Хорошо, что в долине не обходилось без сильных ветров, иначе работа могла бы пойти насмарку.
И вот, наконец, настал момент, когда центральный столб больше не требовалось наращивать. Высоченный и широченный, как дом, огромный шар перламутра — маленькая копия нашей Жемчужины, был готов. И его построил я. Не верилось. Правда, это всего лишь пузырь… Но зато какой красивый!
Долго я не мог отвести глаз от своего детища, осознав, что основная часть мороки позади. Осталось приделать специально обработанный огнеупорный хобот для подвода воздуха от многопалочной горелки, подцепить заранее сплетенную корзину, загрузить топливо, воду, запас еды, и в путь…
Прощай, долина и последняя страна анамибсов!
Прощай, верховный. Я не забуду сказанного и увиденного. Надеюсь, мне действительно удастся найти решение того главного вопроса, который никак не получается даже толком задать.
* * *
Земля лежала далеко под ногами.
