– Так я и сделала, как мне посоветовали, – подвела Людмила итог своему рассказу. – С детьми да мужем поговорила и отпустила с Богом. Надо сказать, очень тяжело мне было на такое решиться, еще тяжелее говорить. Но как только сделала я это, то так мне легко на душе стало, что до сих пор сердце радуется. Видно, в эгоизме своем я и правда держала их души подле себя, не отпускала туда, куда предназначен был их путь. А от этого и мне, и им тяжко было…
– И с Барабашкой подружилась! Я его Федоткой назвала! Первое время было, что он еще озорничал порою: то свет гасил, то газ включал. Я пожурила его, поразговаривала так по-доброму. А потом предложила ему мирно жить и повесила во всех комнатах зеркала, чтоб потешить его, раз уж ему так нравится смотреться в них. С тех пор тишь да гладь и в квартире моей, и в душе. Вот так-то!
– А с инопланетянами-то как? – спросил Людмилу мой брат.
– Да что с ними сделается, с инопланетянами? Снились мне как-то опять. Да мне травница строго-настрого приказала с ними никаких дел не иметь, так как под их обличием темные силы из другого мира к нам пытаются пробраться. Может, она и другими словами мне это объяснила, да я вот как-то так это поняла. А потому, как приснились они мне в следующий раз, я прямо во сне и отказалась с ними наотрез дела иметь. Сказала, что мне надо свою земную жизнь прожить и все в ней сделать, что полагается, а потому не хочу никаких других миров, ни общений, ни полетов. Земля – мой дом и точка.
Больше они мне никогда не снились.
Вот такая история. Что разочаровала я вас? Вы думали, что я вам расскажу о полетах к инопланетянам в гости? Ох, дорогие вы мои! Ведь про что я вам сказать-то хотела! На самом деле мир наш тут, на Земле, он такой загадочный и таинственный! Нам бы успеть за жизнь все тайны его хоть немного понять да научиться в мире с собой, с окружающим нас жить. А мы всё куда-то в другие миры спешим! А время ли? Всему ли мы тут научились? Все ли уроки усвоили? А?
Вам следует выучить правила игры.
И после этого вы будете играть как никто другой.
Альберт Эйнштейн
Он встречал множество подтверждений своей теории. Да и, чего греха таить, по большому счету, это была совсем не его теория. Эту истину знали и принимали в расчет все поэты и писатели всех времен. Да и основной постулат, на котором она зиждилась, звучал до противного просто и заезженно: «Мысль материальна, а мысль, записанная на бумаге, для Вселенной – практически закон!»
Но он, потомственный математик с мировым именем, продвинулся в разработке этой теории так далеко, как никто на планете! Он рассчитал, как посредством определенно выстроенной фразы можно совместить различные точки многомерного пространства и временной переменной так, чтобы точно воздействовать на их изменение словом. Оставалось дело за малым – рассчитать коэффициент сопротивления Вселенной на его откровенное вмешательство в ее существование.
Ответ был где-то совсем рядом, но он все время видоизменялся и ускользал, заставляя терять терпение.
Порою, застыв у окна после бессонных недель изнуряющих расчетов, он подолгу вглядывался в ночное небо и думал о том, как приятно осознавать, что он единственный в этом мире держит в своих руках ключи от будущего не только своей планеты, но и всей галактики! Ну… почти держит! Треклятый коэффициент! Только бы понять его источник!
На самом деле, сколько он ни исследовал тексты различных авторов, начиная от оракулов и прорицателей древности и заканчивая современными фантастами, а также последствия, которые эти труды повлекли за собой, он так и не смог математически просчитать, когда пророческие тексты сбывались, даже не смотря на то, что порою были заряжены далеко не положительно, а когда вдруг возникал некий вселенский защитный блок, и тогда автор текста страдал, а иногда даже и погибал, хотя написанные им слова предполагали совсем иной исход.
Ну не соглашаться же было ему, в самом деле, что существует некий дедушка с седой бородой, по имени Бог, который и не дает «запуститься» некоторым непродуманно разрушительным программам, прописанным в этих текстах. Помилуйте, братцы! За окном двадцать первый век! О каком Боге может идти речь?
И все же все расчеты, проведенные им, показывали, что есть определенная физическая единица, которая ведет себя совершенно непредсказуемо, и ни в какие рамки и законы не укладывается! И она проявляет себя так, как будто пытается защитить Вселенную.
Он понял, что пришло время переходить от теории к практике! Терять ему было нечего, и он решил бросить неведомой силе вызов, чтобы заставить ее проявить себя и, увидев в действии, наконец, понять и просчитать ее источник.
Но для такой провокации должен был быть очень существенный посыл, такой, который субстанция никак не оставит без внимания!
Единственное, что, по его мнению, могло сработать наверняка, это реальная угроза всему сущему. Не очень ему улыбалось, стать этаким злым гением. А вдруг неведомая сила не проявит себя вообще, и тогда даже его всемогущие формулы не смогут предотвратить катастрофы! Но долгие годы титанического труда, отягощенные постоянной борьбой с искушением воспользоваться открытием в своих корыстных целях, сделали свое дело и перевернули его сознание: он считал, что он вправе! Он вправе рискнуть существованием мира ради доведения до совершенства его судьбоносной формулы. Ведь, по сути, он уже давно был единственным и полноправным повелителем этого мира! И формулу разрабатывал для блага всех его обитателей. Просто пока об этом никто не догадывался!
После кропотливого расчета он аккуратно вывел на большом листе бумаги незатейливые слова, в которые и была четко заложена необходимая угроза.
– Ну! Где ты там, таинственный коэффициент! Теперь у тебя нет выбора! Или прояви себя, или через день за опекаемую тобой вселенную никто не даст и ломаного гроша! – произнес он с вызовом.
Оставалось только ждать…
Проклятая простуда! Он опять забыл купить в аптеке капли. Нос совсем перестал дышать. Приходилось ловить воздух ртом как рыба, выброшенная из моря на сушу!
«Надо срочно выпить горячего чая с медом!» – решил математик.
Простуженный нос и подвел его, вовремя не дав знать об опасности!
Зайдя на кухню со своим ультиматумом в руке, он щелкнул зажигалкой, чтобы закурить сигарету, и в это же мгновение волны пламени захлестнули кухню. Он погиб мгновенно, не успев понять, что произошел самый тривиальный взрыв из-за утечки газа. Плита давно требовала замены!
Освобожденное от уз тела сознание ученого мгновенно отследило произошедшие изменения и, собрав в энергетический кулак расплывающуюся память, за миллисекунду до полного своего исчезновения, внесло вытекающие из удавшегося опыта коррективы в свои расчеты.
