Освобожденное от уз тела сознание ученого мгновенно отследило произошедшие изменения и, собрав в энергетический кулак расплывающуюся память, за миллисекунду до полного своего исчезновения, внесло вытекающие из удавшегося опыта коррективы в свои расчеты.
В формуле наконец-то занял свое законное место всемогущий коэффициент.
И имя ему было – Бог!
В лесной глуши, прохладной и тенистой,
Куда не проникает солнца луч,
Пробился на свободу светлый ключ
Живой воды – холодной, свежей, чистой.
Из леса на простор, на луг зеленый,
Где яркий свет и золото лучей,
Туда бежит серебряный ручей —
В огромный мир из чащи потаенной.
На солнечном лугу и зверь, и птица,
Увидев блеск воды издалека
И услыхав журчанье ручейка,
Спешат к нему – живой воды напиться.
О той воде, целебной и бодрящей,
Среди людей давно идет молва,
И высока зеленая трава
Там, где бежит поток воды звенящей.
Там, на лугу, где тот ручей струится,
Где травы изумрудны и густы,
Однажды с поднебесной высоты
Упала камнем раненая птица.
Та птица след кровавый оставляла,
С трудом дышала, хрипло, тяжело,
И, волоча подбитое крыло,
Она к ручью со стоном ковыляла.
Вот, наконец, она воды коснулась
И жадно влагу чистую пила.
Вода смывала кровь с ее крыла,
И – чудо! Рана тут же затянулась.
И, с крыльев отряхнув живую воду,
Как будто раны не было, легко,
Взлетела птица снова высоко
И улетела в небо, на свободу.
А на лугу зеленом, как всегда,
Журчит ручей, и нет воды полезней.
Спасает всех от раны и болезни
Живая и холодная вода.
Познай, где свет, – поймешь, где тьма.
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
А.А. Блок
Свет и тьма существуют вечно,
Зло и добро непримиримы,
В вечной битве, неутомимы,
Бьются яростно и бесконечно.
Трубы блещут, на солнце играя.
Всех смельчаков, кто о нем узнает,
Силой помериться вызывает
Черный рыцарь, хозяин края.
Вызов принят! Громко и смело
Трубы пропели на всю округу,
А на арене друг против друга —
Рыцарь черный и рыцарь белый.
Черный рыцарь – деспот жестокий,
Нищего края злой повелитель,
Белый рыцарь – бедных спаситель,
Жизнь посвятивший цели высокой.
Подан сигнал – и мчатся проворно,
К центру арены коней направив,
Копья друг другу в сердце наставив,
Всадник белый и всадник черный.
Сшиблись! Копья ломаются с треском!
Спешились всадники: кони убиты,
И из стали, кровью облитой,
Искры летят с ослепительным блеском.
Голос стали – ясный и чистый,
Двух клинков перезвон задорный.
Друг против друга, в битве упорной —
Меч вороненый и меч серебристый.
Черным облаком тьма клубится
Там, где черный рыцарь ступает,
Ярким светом на солнце сияют
Шлем и панцирь белого рыцаря.
Кто победит? Не знаю ответа…
Не предсказать, не найти пророка…
Бьются насмерть в битве жестокой
Рыцарь мрака и рыцарь света.
Здесь девиз звучит, как молитва:
Свет, добро, справедливость, вера —
Кровь за кровь и за меру – мера.
Вечно длится вечная битва.
Корабль, серокрылый корабль! Слышишь ли дальние зовы,
Уплывших прежде меня призывные голоса?
Прощайте, прощайте, густые мои леса,
Иссякли дни на земле, и века начинаются снова.
Дж. Р. Р. Толкиен
От себя невозможно уйти никуда,
От тоски и печали нет в мире лекарства.
Как найти мне дорогу в чудесное царство,
Где не знали бы люди тоски никогда?
Далеко за морями, где светлый простор,
Есть земля, где не знают тоски и несчастья.
В том краю никогда не бывает ненастья.
Называется эта земля – Валинор.
К той далекой земле путь помогут найти
Корабли, уходящие в светлые дали,
И столетья когда-то над ней пролетали,
Но от века туда не менялись пути.
Я иду в Серебристую Гавань – туда,
Где столетья, быть может, начнутся сначала,
Где корабль серокрылый стоит у причала,
Чтобы завтра отсюда уплыть навсегда.
Одиноко качаясь на тихой волне,
Он как будто прощается с Гаванью спящей,
Покидая свой край, и под солнцем палящим
Чайки звонко кричат в голубой вышине.
Все готово к отплытию. Ждет капитан.
Парус поднят, и ветер сегодня попутный.
Я навеки покину мой домик уютный
Ради новых, далеких, неведомых стран.
Поднят якорь, и берег остался вдали,
А вокруг – только небо и синее море.
Прочь уходит тоска, забывается горе
На просторе морском, далеко от земли.
Нет возврата. Прощайте, родные места!
Путь далек, и не скоро сойду я на сушу.
Там, в далеком краю, мое сердце и душу
Исцелит той чудесной земли красота.
г. Пятигорск, Ставропольский край
Репродукция судьбы
В повседневной жизни мы подсознательно проецируем себя на всё живое и неживое. Особенно достаётся знакомым, близким и… животным. Это неосознанное свойство человеческой психики осознанно используется поэтами и прозаиками как художественный приём. В стихах Антонины Тесленко два ярких образа собственной проекции: волчица и некто «ОН», неуравновешенная, порой, беспомощная противоположность поэта, которая должна или хотя бы могла любить автора так, как она себе это представляет.