И эту войну, принципиальную войну за умы, РАФ, по крайней мере на первом этапе, несомненно, выигрывает. Вокруг них сразу же возникает легенда. Как бы ни старались официозные СМИ представить их исключительно «уголовниками», «бандитами, сорвавшимися с цепи», «грабителями», «убийцами невинных людей», «сумасшедшими анархистами», «клоунами», «девочками-монашками и мальчиками с замашками кинозвезд», но факты, которые немедленно раскапывают журналисты, свидетельствуют об обратном. Ошеломляющее впечатление производит на немецкое общество то, что Ульрика Майнхоф мало того что известная журналистка, главный редактор популярного журнала «Конкрет», все бросила, оставила даже детей, ушла в террор, но она еще, оказывается, и потомок великого поэта-романтика Гёльдерлина, Ян-Карл Распе – потомок знаменитого писателя Распе, автора книги о приключениях барона Мюнхгаузена, Гудрун Энсслин – прямой потомок самого Гегеля; Хорст Малер, собственно, он и придумал РАФ, – родственник великого композитора Густава Малера. И даже Андреас Баадер, вроде бы единственный среди них «хулиган», – потомок Франца Ксавера Баадера, выдающегося немецкого философа-идеалиста. Это уже не социальное дно, не ущербные маргиналы – это нечто совершенно противоположное.
Вот чего не могут объяснить официозные СМИ: почему молодые люди, в большинстве своем высокообразованные, в большинстве своем из достаточно благополучных социальных слоев, отринули эту жизнь и начали рискованную борьбу. Значит, что-то неблагополучно в королевстве датском. Муж Гудрун Энсслин не случайно заявит судье: «Плоха вся ваша система».
К тому же революция всегда имеет преимущество перед традиционной реальностью. Любая революция, какой бы ад она впоследствии ни принесла, всегда провозглашает исключительно высокие цели: свободу, справедливость, братство, равенство всех людей. Она возвещает, что идет новый мир, что наступает эпоха, где больше не будет места уродливым явлениям прошлого. Она призывает к тому, чего человечество стремится достичь уже тысячи лет. А что может предложить молодежи капитализм? Машину престижной марки? Дом в пригороде? Счет в банке, который требуется ревностно пополнять? Тратить на это драгоценную жизнь, которая дается человеку всего один раз? «За уверенность, что не умрешь с голоду, платить риском умереть со скуки?» – так писали восставшие французские студенты на стенах парижских домов. А потом этот жалкий мирок, который ты так тщательно вокруг себя создавал, из-за алчности и лицемерия продажных буржуазных политиков снова провалится в очередную мировую войну?
Вот в чем заключается преимущество революции. Она дает молодежи романтику, которою не в состоянии предложить старый капиталистический мир, – романтику восстания против вопиющей несправедливости, романтику Робин Гуда, романтику Вильгельма Телля, романтику Че Гевары, романтику победоносных красных знамен.
Члены РАФ первоначально и ведут себя как романтики. Во время налетов на банки – так «Красная Армия» добывает средства, необходимые для борьбы, – они читают банковским служащим краткие лекции о марксизме, угощают их крекерами и шоколадом, которые специально захватывают с собой. Они оставляют листовки: «Конфисковано у врагов народа». Они пишут, что берут по праву лишь то, что принадлежит не капиталистам, а всем. Всю прессу Германии облетает история, как во время одной из экспроприаторских акций РАФ Андреас Баадер, заметив старушку, испуганно воскликнувшую в дверях: «Что здесь происходит?», – вежливо, под локоть, проводит, усаживает ее и объясняет, что ничего особенного: «Мы грабим банк». Это напоминает эпизод из известного фильма «Бонни и Клайд», где герои на вопрос обывателя, чем они занимаются, тоже вежливо отвечают: «Мы грабим банки. Разве в этом есть что-нибудь плохое?», – и зачуханный американец тут же соглашается, что ничего плохого в этом, разумеется, нет, потому что, несмотря на весь свой стихийный либерализм, несмотря на благоговейное уважение к собственности, привитое ему американской культурой, даже несмотря на свою тайно лелеемую мечту самому стать банкиром, в душе он ненавидит проклятые банки так, как ненавидит дьявола протестант, чувствующий мерзостный запах серы во всем, что мешает ему праведно жить.
Бонни и Клайд – это тоже легенда. Тоже – отчаяние, тоже – кошмарный кризис, взрыхливший всю прежнюю жизнь. Только это, конечно, не социальная революция, а криминальная, воплощающая романтику по-американски: разбогатеть немедленно и любой ценой.
Можно сказать и проще. Эпоха потребовала героев, и герои пришли. Буквально за несколько месяцев бойцы «Красной Армии» становятся культовыми фигурами для молодежи. Ими восхищаются, им завидуют, им пытаются подражать. РАФ формирует топ немецких новостных лент. Известность их выходит далеко за пределы Германии. «БМВ», излюбленную машину РАФ (эту марку они угоняют чаще всего), теперь расшифровывают как «Баадер – Майнхоф – Ваген», кожаные куртки, темные очки (униформа РАФ) приобретают необычайную популярность. Рок-музыканты предоставляют им свои квартиры. «Шикарные левые» организуют сбор в их пользу денежных средств. Король немецкого поп-арта Герхард Рихтер вывешивает в галерее огромные цветные портреты Баадера и Майнхоф, скопированные с плакатов «Они разыскиваются». А когда в солидном западногерманском еженедельнике «Шпигель» появляется специальный раздел «Б – М», никому ничего не требуется объяснять: здесь будут печататься материалы о «Красной Армии». Один из будущих историков скажет: «Радикальный блеск РАФ-террора подтолкнул многих вполне благополучных молодых людей вступить в организацию и стать на тот же рискованный путь». А судья, ведший процессы РАФ, с раздражением пояснит: «Вот они (молодежь) приходят на суд, видят своих кумиров, с восторгом внимают им, а потом через год, через два сами оказываются в тюрьме, потому что пытаются им подражать».
Это действительно так. Подвиг гипнотизирует молодежь своим порывом за пределы реальности. У каждого поколения возникает своя метафизическая мечта. У американцев – это миллион долларов. У русских – светлое будущее, коммунизм. У немцев, по крайней мере в 1970-х годах, – освобождение от проклятья фашизма. «Красная Армия» задела самую больную струну: коричневый дурман прошлого должен быть развеян полностью и окончательно. Поражают данные социологических опросов того времени. Выясняется, что почти четверть граждан Германии в возрасте до тридцати лет в той или иной степени симпатизируют РАФ, это более семи миллионов людей, а каждый десятый готов им помочь – например, дать денег или приютить террористов на ночь.
