Эпизод, разумеется, совершенно неправдоподобный. Эта психологическая находка целиком лежит на совести режиссера. И вместе с тем она отражает реальный факт: в сентябре 1970 года некий Хорст Герольд, до того скромный чиновник немецкой криминальной полиции, неожиданно становится Верховным комиссаром БКА[20] и тут же, преодолевая все бюрократические препоны, начинает превращать эту службу в аналог американского ФБР[21].
Данный карьерный взлет Хорста Герольда можно объяснить лишь тем отчаянным положением, в котором пребывает правящая верхушка Германии. Настроения, царящие там, близки к панике. На правительство давят промышленники и банкиры, высокопоставленные чиновники администрации, полиции и суда, политические деятели даже из числа близких союзников, члены парламента, представители различных общественных групп – весь тот тесный, но чрезвычайно влиятельный круг людей, от которых зависит само существование власти. Снижается международный авторитет Германии. Собственно, какой может быть у страны международный авторитет, если в ней непрерывно гремят взрывы, происходят убийства, поджоги и грабежи, а правительство не способно противопоставить этому ничего, кроме судорожных движений и громких слов. Разумеется, никакого авторитета. Тот, кто не в состоянии навести порядок у себя в доме, не может претендовать на серьезную роль и при наведении порядка в международных делах. Все требуют мер. Все требуют решительных и эффективных шагов. Однако никто не может сказать, что именно следует сделать. Никто не может предложить хоть сколько-нибудь приемлемый план. И вдруг в обстановке хаоса и смятения появляется человек, который заявляет, что знает, как покончить с террором. В обычных условиях Хорсту Гарольду потребовалось бы, вероятно, служить еще много лет, медленно одолевая ступеньки карьерной лестницы, чтобы занять этот пост, но тут разбушевавшиеся волны событий мгновенно выбрасывают его на самый верх.
Роль отдельного человека в истории то переоценивается, то недооценивается. Карлейль полагал, что историю творит одинокий герой. Марксизм, по крайней мере в его классической версии, напротив, в роли творца истории рассматривает народ. Частично правы, по-видимому, и те, и другие. А если сформулировать эту проблему в самых простых словах, то можно сказать, что историю, пусть даже микроскопическую – в локальных временны́х областях – творит тот, кто, обладая для этого необходимыми данными, оказался на нужном месте в нужный момент. Тогда происходит что-то вроде короткого замыкания: трещат искры, дергается весь механизм, электронный пробой поворачивает громоздкую государственную колесницу на новую колею.
Хорст Герольд оказывается точь-в-точь на своем месте. Одержимости террористов, считает он, следует противопоставить еще бóльшую одержимость, фанатизму революции – еще больший, более отчаянный фанатизм. Хорст Гарольд наделен обоими этими качествами в полной мере. Он давно уже осознает, что старые методы, используемые для борьбы с уголовниками, здесь не годятся. Требуются принципиально новые технологии, которые в те годы только-только еще начинают завоевывать мир. Преодолевая опять-таки все вязкие бюрократические препоны, он за короткие сроки создает в Висбадене, где расположена штаб-квартира БКА, мощнейший для того времени компьютерный центр: теперь 70 000 линий связывают в единое целое полиции всех федеративных земель. Одновременно такие же электронные линии он прокладывает в полицейские ведомства Европы и США и через министра внутренних дел Геншера, который поддерживает его, добивается, чтобы между ними происходил непрерывный информационный обмен. Параллельно он начинает накапливать гигантскую базу данных, куда заносятся все детали, все сведения, хоть как-то связанные с немецкими террористами. Он не пренебрегает никакой информацией, сколь бы незначительной она ни была. В базу данных включаются не только лидеры и бойцы различных террористических групп, но – их родственники, друзья, приятели и сочувствующие, их привычки, склонности, особенности поведения. В скором времени эта база включает в себя около пяти миллионов имен, а также сведения более чем о трех тысячах легальных и нелегальных организаций, коллекция отпечатков пальцев насчитывает два миллиона оттисков, фотоальбом – два миллиона качественных фотографий, коллекция почерков – более шести тысяч четко классифицированных образцов. Одна только папка «Контакты/Слежка за заключенными» содержит список из 6632 людей, когда-либо переписывавшихся с террористами, находящимися в заключении, или хоть раз посещавших их.
Конечно, с точки зрения наших дней это все достаточно элементарные вещи. Аналогичные базы данных существуют сейчас в любой квалифицированной полиции мира. Однако тогда это был принципиальный прорыв: многофакторный анализ, ставший возможным благодаря компьютерной технике, позволял теперь создавать достоверные профили и событий, и организаций, и миллионов отдельных людей, а мощные алгоритмы, обрабатывающие информацию, сортирровали фигурантов и ситуации по уровням общественной опасности/безопасности. Именно Хорст Герольд первым начал вносить в электронные полицейские картотеки данные о банковских переводах граждан, об аренде ими квартир или машин, об их письмах, поездках, об их телефонных звонках – обо всех тех электронных следах, которые оставляет в своей повседневной жизни любой человек.
Гигантская информационная сеть накрывает Германию. По эффективности слежки она не уступает тотальному просвечиванию инакомыслящих, организованному в свое время гестапо. Хотя сам Хорст Герольд болезненно обижается, если кто-нибудь, хотя бы в шутку, называет его Старшим Братом – он чрезвычайно гордится своей системой и не раз высказывается в том смысле, что с ее помощью можно было бы истребить преступность вообще. Идея, разумеется, фантастическая. Преступность, как доказывает уже наше время, растет даже там, где видеокамеры повешены практически на каждом углу. Правда, в те дни это кажется вполне достижимым. Более того, это начинает работать, что позволит Герольду позже гордо сказать, что терроризм в Германии победил именно он. Он вообще испытывает к «Красной Армии» нечто вроде любви и, по воспоминаниям современников, чувствует себя крайне польщенным, когда узнает, что Андреас Баадер внимательно изучает его статьи и заставляет делать это других членов РАФ. Он полагает, что Андреас Баадер – единственный, кто его по-настоящему понимает, а он, Хорст Герольд, – единственный, кто по-настоящему понимает его. Она оби – люди одной идеи. Они оба поставили перед собой фантастически трудную цель. Чтобы не отвлекаться по мелочам, Герольд даже переезжает жить в свой компьютерный центр, а несколько позже, когда он все-таки приобретет собственный дом, оборудует там бетонированный подвал с терминалом, где будет проводить целые дни. До конца жизни, куда бы он ни пошел, его будут сопровождать два автоматчика из БКА, и через несколько лет он станет жаловаться, что единственная разница между террористами, пребывающими в тюрьме, и им, обреченным на добровольную изоляцию, заключается только в том, что ему, в отличие от политических заключенных, никто не сочувствует.
