Джоанна провела рукой по стволу. Свинцовая поверхность была неровной, и казалось, что в металл вплавлены зернышки грязи. Даже стенки канала не были полностью гладкими — а интересно, это важно? Тщательник рассказывал, как использовал при отливке солому, чтобы металл при охлаждении не растрескивался. Надоел.
— Надо сначала испробовать ее с малым количеством пороха, — сказала Джоанна.
Голос Тщательника стал заговорщицким и более направленным.
— Строго между нами, я это сделал. Прошло отлично. Теперь — главное испытание.
Хмм. Все-таки ты не совсем трепач.
Джоанна улыбнулась ближайшему его элементу, у которого на голове совсем не было черной шерсти. Чем-то Тщательник был похож на ученых из Верхней Лаборатории.
Тщательник отступил от пушки и громко спросил:
— Можно продолжать? — Два его элемента нервно смотрели в сторону членов Высшего Совета.
— Что ж, по-моему, все выглядит отлично. — Как и должно было быть: конструкция была скопирована с ньоранской модели в исторических файлах Джоанны. — Но будьте осторожны — если взорвется, могут погибнуть стоящие рядом.
— Да-да.
Получив ее официальное разрешение, Тщательник рассыпался вокруг изделия и прогнал Джоанну за черту. Пока она шла к Резчице, он продолжал говорить на языке стай, явно продолжая объяснения.
— Как ты думаешь, получится? — тихо спросила Резчица. Она казалась еще дряхлее обычного. Ее элементы разлеглись на плетеном коврике за уступом, и почти все они спокойно лежали, положив голову между лапами. Слепой, казалось, спал. Молодой и слюнявый уткнулся ему в бок, нервно подергиваясь. Странник Викрэкшрам был, как всегда, рядом, но сейчас он не переводил. Все его внимание сосредоточилось на Тщательнике.
Джоанна подумала о соломе, которую Тщательник использовал в отливках. Народ Резчицы очень старался, но… Джоанна тряхнула головой.
— Я… кто знает?
Она встала на колени и выглянула из-за уступа. Все это было как картинка циркового представления из файла по истории. Были дрессированные звери и пушка. Даже цирковая палатка была: Хранитель настаивал на максимальном скрытии операции от возможных шпионов с холмов. Что-то враг, быть может, и увидит, но чем меньше он будет знать подробностей, тем лучше.
Стая Тщательника крутилась возле пушки, все время что-то говоря. Двое из него притащили кружку черного пороха и стали заталкивать его в ствол. За порохом последовал пыж из шелковой бумаги. Затолкав ее на место, Тщательник зарядил пушку ядром. Тем временем остальные его элементы разворачивали тележку, чтобы пушка смотрела из палатки.
Они находились с лесной стороны замкового двора, между старыми и новыми стенами. Сквозь низко висящие облака и дымку дождя были видны зеленые пятна склона холма. А старая стена была метрах в ста. Это была та самая полоса камня, где убили Описателя. Даже если эта чертова пушка и не взорвется, никто понятия не имел, как далеко долетит ядро. Джоанна была готова поспорить, что оно даже до стены не достанет.
Тщательник теперь собрался по эту сторону пушки, стараясь зажечь длинную лучину. Джоанна с сосущим чувством в животе вдруг поняла, что эта штука сработать не может. Они все дураки и любители, и она вместе с ними. И сейчас этот бедняга погибнет ни за что.
Джоанна вскочила на ноги. Это надо остановить! Но что-то схватило ее за ногу и потянуло вниз. Это был один из элементов Резчицы, один из толстых, которые не умели толком говорить.
— Мы должны попытаться, — мягко сказала стая.
Тщательник уже зажег лучину. Вдруг он перестал разговаривать. Все его элементы, кроме белоголового, бросились под защиту укрытия. Сначала это казалось каким-то странным приступом трусости, но потом Джоанна поняла. Ведь человек, работающий со взрывчатым веществом, тоже старается защитить свое тело — кроме той руки, которая держит спичку. Тщательник рисковал увечьем, но не жизнью.
Белоголовый оглянулся на остальные элементы Тщательника. Он был не столько взволнован, сколько внимательно слушал. На таком расстоянии он не мог быть частью разума Тщательника, но эта тварь была умнее любой собаки — и очевидно, получила какие-то указания от группы остальных.
Белоголовый повернулся и подошел к пушке. Последние несколько метров он прополз на брюхе, укрываясь, как мог, за грязью позади тележки, на которой пушка стояла. Он поднес лучину к стволу и медленно наклонил ее в сторону запального канала. Джоанна нырнула за бруствер…
Взрыв прозвучал резким хлопком. Резчица вздрогнула всеми телами и издала свист боли. Такой же свист послышался всюду вокруг навеса. Бедняга Тщательник! У Джоанны выступили слезы. Я должна посмотреть, я тоже за это отвечаю. Она медленно встала и заставила себя оглядеть поле, где минуту назад стояла пушка, — и она оказалась на месте! С обоих ее концов шел густой дым, но ствол остался цел. И более того: белоголовый тоже шатался, оглушенный, возле пушки, и его белая шерсть стала черной от сажи.
К нему бежали остальные элементы Тщательника. Они все пятеро стали прыгать вокруг пушки, наскакивая в восторге друг другу на плечи. Долгую минуту все остальные только смотрели. Пушка не развалилась. Канонир остался цел. Ах да… Джоанна посмотрела поверх пушки на склон холма: на верхушке старой стены осталась метровой ширины зазубрина, которой раньше не было. Да, Хранителю придется потрудиться, скрывая от шпионов такое!
Глухое молчание сменилось таким шумом, которого Джоанна в жизни не слышала. Было, кроме обычного бульканья, еще и шипение на самом пороге слышимости. На другой стороне навеса двое шипастых, которых она не знала, врезались друг в друга, и одно мгновение безумного восторга они были огромной стаей из девяти или десяти элементов.
Но мы же еще не отбили корабль!
Джоанна повернулась и обняла Резчицу. Но королева не ликовала вместе с остальными. Она сдвинула все головы вместе и дрожала.
— Резчица?
Джоанна погладила шею одного из больших, толстых. Он отдернулся, и тело его свело судорогой.
Удар? Сердечный приступ? Почему-то всплыли эти названия убийственных болезней старых времен. А может ли такое случиться со стаей? Происходило что-то ужасное, и никто этого не замечал. Джоанна снова вскочила и заорала:
— Странник!
Через пять минут Резчицу вытащили из-под навеса. Там по-прежнему творилась сумасшедшая суета, но для ушей Джоанны это была мертвая тишина. Она помогла положить королеву в ее экипаж, но после этого ее уже близко не подпускали. Даже Странник, вчера еще так охотно переводивший, только от нее отмахивался.
