161 сутки.
Река
Ночью одна из Детовских жен, Ольга, родила девочку-полукровку. Проведя некоторое время наедине со роженицей, Дет сообщил нам, что не собирается оставлять ребенка, из-за чего разгорелся спор.
— Он не имеет права решать такие вопросы, — горячился Сева. — Да и вообще убивать ребенка — это подло!
— А я слышала, что дать матери, родившей полукровку, самой решать, жить ли ее ребенку — это общее решение. Разве нет? — задала я риторический вопрос.
— Это общее правило, а не закон посвященных. Думаю, нам не стоит опускаться до того, чтобы уничтожать собственных детей. Это низко и подло, — не согласился со мной инженер.
— Разве? А если это ребенок зачат не по любви или страсти, даже не по случайности, а от изнасилования? — в голосе Юли прорезалась непривычная холодная ярость, глаза загорелись зеленым огнем. — Если прикинуть время, то отец ее ребенка уже стал троллем или хотя бы полутроллем. Тебя насиловал хоть кто-то из них? Насколько я помню, в это время им было совершенно безразлично, какого пола перед ними жертва.
Сева стушевался, а я по-новому взглянула на подругу. Ее слова прозвучали настолько эмоционально, словно ей самой пришлось пережить что-то подобное. Впрочем, вряд ли: после этого она не смогла бы остаться такой веселой и жизнерадостной.
— Но ведь не факт, что все именно так было… — неуверенно пробормотал инженер.
— Второй вариант еще хуже. Представь, что тебе день за днем приходится наблюдать, как любимый сходит с ума. У него начинаются припадки бешенства, сексуальная агрессия, он зацикливается на чем-то одном. Проблески сознания случаются все реже, ему уже ничего не стоит убить, надругаться и съесть собственного лучшего друга или даже тебя. А ты ничего с этим не можешь сделать, ничем не способен помочь. Даже подарить ему легкую смерть не можешь, потому что он страдает паранойей и внимательно следит за каждым твоим действием. И возвращает, если попробуешь сбежать. Приходится терпеть побои, насилие и издевательства от тех, кто когда-то были друзьями. Видеть, как они превращаются в монстров. Ты знаешь, каково это? Нет? Значит, не имеешь права судить!
Юля не играла, сейчас она говорила искренне. Она пережила это, но не сломалась и не потеряла умение радоваться — а это настоящий подвиг. Но еще большая заслуга девушки в том, что после всего случившегося она не возненавидела троллей. По крайней мере, я ни разу не замечала со стороны Юли предвзятого к ним отношения.
— Но при чем тут ребенок? Неужели стоит опускаться до того, чтобы судить детей по преступлениям их отцов? — не сдавался Сева.
— А что, если склонность к троллизму передается по наследству? Да, пока полукровки нормальные, но нет гарантий, что в один прекрасный день они не станут такими же, как и их отцы.
Внутри все сжалось. Нет, нельзя сказать, что эта мысль не посещала меня, просто я не хотела даже допускать такой возможности, поэтому гнала ее всеми возможными способами.
— Ладно, я признаю за матерью это право. Но только за ней, а не за ее мужчиной. Пусть Оля сама решает судьбу своего ребенка. Но не Дет, — подумав, сказал Сева.
— Даже больше, — добавила я, вспомнив обстоятельства усыновления Димы. — Считаю, что мать имеет право убить собственное дитя своими руками. Или, если она на это не способна, если согласна только отказаться, выбросить, то такая мать вообще не имеет права решать судьбу своего ребенка.
— А ты бы смогла лишить жизни свое дитя? — все еще не остыла Юля.
— Да. Я смогла, — я твердо посмотрела ей в глаза.
— Присоединяюсь, — кивнула Лиля. — Если она действительно считает, что дочери не стоит жить, то должна прервать ее жизнь своими руками.
— Вы не имеете права заставлять ее принимать это решение, — вмешался Дет. — Оле и так нелегко, гораздо лучше, если ответственность за убийство ляжет на кого-нибудь другого.
— Например, на тебя? — ехидно прищурился Росс.
— Например, на меня, — спокойно кивнул Дет.
— Не считаю это правильным, — покачал головой Илья.
— Я тоже, — кивнула я.
— Оля согласна, чтобы ответственность за это решение взял на себя я, — не согласился Дет. — Ей и так очень тяжело, она же женщина и должна дарить жизнь, а не отнимать.
— Дет… — но лидер перебил инженера, не дав ему договорить.
— Сева, ты у меня уже в печенке сидишь! — разозлился Дет. — Рано или поздно любому терпению приходит конец. Не стоит лезть в чужую личную жизнь, это ничем хорошим не кончится.
— Прости, не могу, если она происходит у меня перед глазами! — реакция блондина распалила только начавшего остывать инженера.
— Да я бы с радостью переселил свою семью с этого плота, просто чтобы ты девочек не нервировал! Но это не выход, пойми ты, наконец! Какое право ты имеешь навязывать свое мнение всем, чье мировозрение различается с твоим? Я же не заставляю тебя перенимать мой стиль жизни, а Веру — руководствоваться теми же принципами, что и мои жены! Если мы действительно хотим чего-то достичь, надо не только признавать достоинства друг друга, но и мириться с недостатками.
— Да, ты прав, — подумав, согласился Сева. — Я не имею права лезть в ваши отношения. Полагаю, у Ольги есть причины доверять тебе. К тому же жить, не взваливая на себя ответственность за важные решения, гораздо проще. Но те, кто идут по этому пути, теряют свою индивидуальность. На мой взгляд, лучше, если человек ошибется, или совершит не самый благовидный поступок, но только если готов нести за него ответственность, а не свалить на кого-нибудь другого. Но я не буду навязывать свое решение. Прошу прощения. Просто иногда тяжело сдержаться, когда видишь то, с чем не согласен.
— Понимаю, — отбросив раздражение, Дет быстро успокоился. — Но женщинам нет необходимости взваливать на свои нежные плечи такую ответственность. Их предназначение в другом.
— Да, Сева, тяжело тебе будет, когда наш строй сменится с первобытно-общинного на рабовладельческий, — не удержался от шпильки Росс.
— Зато тебе, судя по всему — легко, — отпарировал инженер. — Но да, мне будет тяжело. Хотя развитие у нас идет не спеша, так что, скорее всего, до таких глобальных изменений я не доживу.
— Ну, шансы неплохие, — чему-то улыбаясь, пожал плечами зеленокожий.
— Нашли о чем спорить: доживем — увидим, а на нет и суда нет, — сказал Илья.
— Кстати, Дет, у меня к тебе такой вопрос, — Росс понизил голос. — Что ты собираешься делать с телом младенца? Я считаю, что просто выбросить — это глупо. Надо максимально использовать.
— Максимально это как — съесть, что ли? — с нездоровым подозрением поинтересовался Игорь.
