Когда очнулся, увидел холодно-зеленые глаза человека с бледным лицом в белом кожаном плаще. Длинные пепельные прямые волосы незнакомца развевал ветерок. Пепельноволосый присел рядом и рассматривал тонкокостного испуганного юношу с насмешкой.
— Кто вы? — шепотом спросил Лапит. Услышал грубый смех, оглянулся. На поляне сидели очень большие люди с серой кожей, разных оттенков, горбоносые, с коротко стриженными желтыми волосами, в синей форме, вооруженные тяжелыми тадо, они были страшными, очень страшными, страшно было даже то, что они не связали его, а просто бросили перед пепельноволосым. На корне дерева, покачивая ножкой, сидела очень красивая тоненькая бледная девушка с черными прямыми волосами в облегающем кожаном костюме красного цвета, она так мило улыбалась. Лапит прикусил язык и понял, что сейчас лучше молчать. Он начал ощущать холод, исходивший от молодого мужчины в белом плаще и от девушки в красном. Весь его маленький опыт и интуиция кричали, что пепельноволосый не человек. И этот не человек читает его, легко проникая в самые сокровенные мечты и мысли.
Вампир ухмыльнулся и заговорил:
— Ты мечтаешь о ней, хочешь рассказать ей, что любишь, хочешь жить с ней на прекрасной зеленой планете на берегу озера в красивом доме… — Лапит покраснел. Вампир продолжал: — Ты, мальчик, не знаешь — она замужняя женщина, и никогда не полюбит такого, как ты. Ты простак, а ей всегда нравились очень сильные натуры. Ты, паршивый щенок, возомнил, что королева пиратов будет твоей?
Девушка в красном рассмеялась.
— Королева? — не понимал Лапит.
— А ты, Ларсард, возомнил, что можешь просто так украсть мою жену?
Вампир вскочил. Лидеанцы замерли, они уже видели, что преимущество на стороне внезапно появившихся противников — пятеро против пятидесяти, и бросили оружие в сторону.
Ларсарт пятился назад от Рэтолатоса. Он даже не мог поверить в такую неудачу. Девушка в красном загородила вампира своим тонким, как тростинка телом.
Лапит тем временем тихонько отползал под дерево, но один из лидеанцев наступил ему на плащ, прошептал:
— Куда?
Мальчик-навигатор замер.
Лидеанцы сдались, едва ли не сами заковали себя и тут же рассказали, как давно мечтают служить в армии короля зэйдов. Девушка бросилась на Рэтолатоса, но ее перехватил Мэл, она вырывалась и шипела как кошка, Мэл легонько ударил ее, хрупкую, и она затихла.
— Упырица, — сказал Мэл, — уже сформировалась. Жаль.
Нэйл коснулся своей тонкой рукой ее бледного лица:
— Она бы и так долго не протянула, Мэл, ты избавил ее от мучительной кончины.
Милэн вынесла ведро с водой из повозки и едва не окатила помоями Рэтолатоса. Рол усмехнулся:
— Ты уже в служанки нанялась?
— Нет, в невесты… — ответила Милэн.
Рол был озадачен ответом:
— Как, в невесты, я тебе развода не даю…
За спиной Милэн возникла жена главного погонщика, воинственно уперев руки в боки:
— Это еще кто, как ты осмелилась заговорить с незнакомцем?!
Милэн едва ли не подпрыгнула от неожиданности. Рол, невозмутимо сложив руки на груди, с усмешкой рассматривал представительницу местного племени воинственных защитниц морали. Тут прискакал, как гигантский шальной котенок, обрадованный Дип: «Ура, я больше не буду одевать седло и изображать тупую скотину! Слава Рэтолатосу!»
На дорогу прихромал слегка помятый Лапит, был уныл, но нашел чем успокоить жену главного погонщика:
— Госпожа, госпожа, позвольте мне представить вам моего старшего брата, он выехал встречать свою невесту.
Рол удивленно открыл рот, посмотрел на Лапита, а потом на то, как смягчается выражение лица жены главного погонщика.
Милэн заметила Мэла, тот держал в руках связанного вампира. Рол едва успел удержать жену от немедленного допроса, поймал, обнял, зашептал:
— Тихо, тихо, изобрази радость, обними жениха. Отойдем подальше от твоих новых знакомых, а там хоть ешь этого вампира…
Обоз остался на день в лесу, сначала Лапит получил несколько монет за день работы с вычетом содержания невесты брата, потом Милэн подарили, как полагается, свадебный подарок, очень красивые украшения, которые стоили, наверно, как боевой гиктус, то есть очень дорого. А Лапиту подарили новое седло, которое Дип пообещал нещадно изгрызть в качестве моральной компенсации. Потом купцы устроили пир в честь будущей свадьбы, пир напоминал свадебный, имитируя половину местных обрядов. Мэл и Нэйл были назначены друзьями жениха, а две дочери главного погонщика — подругами невесты. Главный погонщик несколько раз повторил, что теперь они все родня. Пираты в гостях у купеческой общины расслабились, и с позволения Рэтолатоса напились, вот только к девушкам приставать было запрещено, а свои были опасны, хотя, напившись, свирепые пиратки немного подобрели.
Только вампир, связанный и под постоянным наблюдением, проклинал свою жизнь, своих врагов, и очень тихо — маоронгов. Да тихонько таяло в лесу тело маленькой Эннэ.
* * *
Выехать решили утром, как всегда, конной кавалькадой, Кэргисс напрасно требовал карету. Рэлина предложила брату догнать ее на карете, если сможет, но любопытный Кэргисс так хотел посмотреть на любовника сестры, что согласился на конный переход.
Для менестреля Гаррат сам вывел немолодого, массивного высокого коня гнедой масти, чтобы ничем не напоминал о погибшем Огоньке.
Гэл вышел во двор. В замшевых штанах, в высоких ботфортах, в белой рубашке из тонкого полотна и в замшевой безрукавке он все равно выделялся. Даже широкополая шляпа с пером подчеркивала необычную внешность. Калтокиец погладил огромного красавца коня, с опаской сел в седло и удивился, конь под ним стоял, как вкопанный. Гаррат похлопал гнедого по шее:
— Эго зовут Валун, теперь он твой. Не такой резвый, но надежный.
— Спасибо, — грустно улыбнулся Гэл.
— Да ладно, все забывается, со временем… — проворчал старый солдат и пошел к своему коню. И совсем оборотень был не страшным. Даже очень нормальный… И чего тут можно бояться? Спокойный уравновешенный парень, с таким и в бой можно пойти.
Рэлина вышла во двор, улыбнулась Гэлу, спокойно надела перчатки, делая вид, что не замечает удивленные глаза брата. Кэргисс не отводил взгляда от менестреля и, как только появилась Рэлина, тут же подскочил к ней:
— Сестра! Сестра, кто он? Я таких и не видел. Но зачем ты берешь его с собой? Его же убьют!
— Кто его убьет? — Рэлина почувствовала как будто укол в сердце от предупреждения брата.
— Император. Ладно, был бы деревенский мальчишка, но такой! Он слишком заметен.
