— Знаю, — кивнул Найл, — предыдущий Смертоносец-Повелитель был очень мудр. Но и ты не забывай, Шабр: среди нас больше нет двух народов. Мы — единое племя!
— Разумеется, Посланник, — не стал спорить ученый смертоносец и тут же свернул на другую тему: — Но согласись, у старого правителя пауков было одно неоспоримое преимущество?
— Какое?
— Ему можно было задавать вопросы. Если мой разум составляет частицу нового властителя, то нам что, выходит, нужно спрашивать самих себя?
— А что ты хочешь спросить?
— Для начала что-нибудь очень простое. Например, собираемся ли мы отправиться в Дельту, или пойдем прямо в город?
— Разумеется… — начал было отвечать Найл и осекся. До него только сейчас дошло, что вокруг единого энергетического узла братьев по плоти объединилось не меньше двух тысяч смертоносцев Провинции.
— Да-да, — услужливо подсказал Шабр. — примерно в пять раз больше взрослых, сильных воинов, чем мы рассчитывали получить после трех походов в Дельту.
Правитель заколебался. Он чисто психологически не был готов отвечать, поскольку никак не ожидал, что подобный вопрос может возникнуть раньше, чем через год.
— Дравиг, — обратился он к старому смертоносцу, — а как считаешь ты?
— Я согласен с тобой целиком и полностью, Посланник! — немедленно ответил паук. Впервые за последние полгода Дравиг увидел, что освобождение города Смертоносца-Повелителя может стать реальностью и теперь еще решительнее, чем раньше был готов поддерживать любые решения Посланника Богини.
— Спасибо, Дравиг, — тоскливо поблагодарил Найл, получивший вместо четкого и вразумительного ответа восторженный сумбур.
— Я тоже согласен с тобой, Посланник, — и опять в интонациях восьмилапого селекционера проступило ехидство, — но только хотелось бы знать, с чем именно я согласен.
Впервые Найл с такой остротой ощутил нехватку оставшихся в Серых горах соратников — осторожного Симеона, всегда имевшего в запасе десяток аргументов не делать ничего, если есть возможность отсидеться в безопасности; быстро вычисляющего все риски, угрожающие людям и паукам при исполнении любого плана.
Не хватало хитрой, вкрадчивой Мерлью, способной найти выгоды в любой ситуации, подсказать совершенно неожиданный, иногда даже невероятный ход и хладнокровно при этом просчитать все варианты.
Дравига тоже не хватало — такого, которым он был раньше: спокойного, рассудительного, обладающего невероятным объемом памяти.
— Зачем так печалиться? — удивился Шабр внезапной перемене в сознании правителя. Ведь ты остался не один. Неужели среди людей не найдется того, кто сможет стать твоим советчиком? А Нефтис? Она с тобой с самого первого дня! Неужели у нее еще не накопился опыт? А Юлук? Вспомни, с какой храбростью она сражалась! К тому же, все подростки охотно подчиняются ее приказам. Дравиг тоже быстро вернется в прежнее состояние, когда поймет, что все совсем не так хорошо.
— Если ты считаешь, что все плохо, — грустно пошутил Найл, — то сможешь заменить по крайней мере Симеона.
— А ты спроси, Посланник, — не отреагировал на последнее замечание ученый паук. Вдруг они смогут тебе помочь?
— Не здесь, — покачал головой Найл. — Прежде, чем задавать вопросы, нужно понять, о чем хочешь спросить. Дай мне подумать пару дней, а потом соберемся все вместе и попытаемся найти решение.
Все это время советник Борк продолжал стоять перед Посланником метрах в сорока, словно чего-то ожидая от кучки пришельцев, внезапно оказавшихся победителями и хозяевами его родины. Смертоносцы, что оставались за спиной недавнего правителя, потихоньку «рассосались», оставив его в полном одиночестве.
— Ты кого-то ждешь, советник? — не выдержал Найл. — Может быть, все-таки проводишь нас к замку?
— Но ведь вы сами знаете дорогу?.. — осторожно удивился Борк.
Это не была грубость, как в первый миг показалось правителю — при первом же прикосновении к мыслям паука стало понятно, что он ждет наказания за свою попытку уничтожить путников, и смирился с неизбежностью. О возможности остаться на высшем посту Провинции у него, естественно, не осталось даже мысли.
— Собираешься в болота, в «естественное состояние»? — усмехнулся Найл. — Нет, Борк, в порядках, которые ты установил в здешних местах, никто кроме тебя не разберется, вот и не перекладывай свои обязанности на нашу шею.
Проводи нас к замку, распорядись чтобы всех покормили, переодели, дали возможность отдохнуть, и очень прошу: не устраивайте в нашу честь никаких праздников, очень уж они меня нервируют.
Советник неуверенно попереставлял свои ажурные лапки, с поразительной для паука медлительностью усваивая слова Посланника. Сперва он постиг ту истину, что никаких наказаний, похоже, не последует. Потом долго размышлял над странным парадоксом — каким это образом вся та власть, которой он с немалым трудом добивался много лет, может быть расценена как «тяжкая обязанность», от которой лучше отказаться. Затем перешел к мыслям о том, где лучше разместить гостей, и только после этого с удивлением понял, что победители, которых он собирался истребить если не физически, то как единое целое, почему-то легко и просто оставили его в звании советника — то есть, фактическим правителем Провинции! И тут, напоследок, выскочила самодовольная мыслишка о том, что переход «единого сознания» Провинции к Посланнику Богини начисто нивелирует пост Великого Хоу — «уста всех повелителей», и таким образом статус его, советника Борка, не только не снижается, но и наоборот, возрастает.
— Однако, ты хитроумен, — удивился Найл, с интересом следивший за размышлениями паука. Прямо как принцесса Мерлью. Раньше подобные думы я наблюдал только в ее прелестной головке.
— Прошу вас следовать за мной, Посланник Богини, — опустился в ритуальном приветствии советник Борк, — я покажу вам дорогу.
К замку вела не дорога, а скорее тропа, петляющая между лиственных рощиц от деревни к деревне — и опять крестьяне с дальних полей, завидев приближение отряда пауков, подбегали ближе и тянулись во весь рост, выпячивая грудь и оттопыривая локти, всячески демонстрируя свои аппетитные формы.
Увы, и на этот раз пауки из отряда Найла не проявили к туземцам ни малейшего гастрономического интереса.
Зато люди, опускающие копья и поднимающие щиты при всякой попытке посторонних приблизиться, вызывали в мыслях селян восхищение — вот как нужно отстаивать свое право на поедание!
Где-то через пару километров тропинка слилась с дорогой и минут через десять путники вышли на поляну перед замком.
