— Как его найти?
— Эдуарда? — Оля заинтересовалась. Когда речь заходила о нём, она светлела, даже голос её менялся. — Он говорил, чтобы я не приходила к нему, это опасно…
— Ты останешься здесь. Пойду я.
— Ой, здорово! И ты скажешь, как он там… живой ли. А то места себе найти не могу, никогда не прощу себе, если… — она запнулась. — Просто, если киллер не справляется, приходят… существа. Палачи. Никто не знает, что они такое, но все боятся. Он не сдал меня, понимаешь? Они, скорее всего, у него, а может, и нет…
— Если то, что ты говоришь, верно, мне бояться нечего, ведь так?
— А вдруг я ошибаюсь? Не подумал? — Она затянулась дымом, закашлялась. — Фу, гадость.
Вдруг ты такой же, как я, и тогда, — она глянула на сигарету, как на личного врага, — кирдык.
— А если позвонить ему…
— Не получится. Я сим-карту выбросила, как он просил.
— Номера остались в памяти мобильного, он у тебя с собой?
— Сейчас.
Девушка исчезла в доме. Захлопали двери. Донесся негодующий возглас. Спустя минуту она сбежала по лестнице и протянула включенный телефон. Непослушными пальцами Алекс взял его, уставился на экран, где высвечивался незнакомый номер. Только сейчас проснулись сомнения. Просто набери номер и… Снова прыжок в неизвестность.
— Не знаю, что говорить, — пробормотал он.
— Ну-у-у, — Оля потёрла подбородок, — скажи, что отцу надо сделать операцию… и нужна консультация. Если всё нормально, он назначит встречу.
— Да, — уронил Алекс, десять цифр и долго не решался нажать кнопку вызова.
Скрепя сердце, таки позвонил и прижал телефон к уху. Гудки, гудки. Щелчок…
— Алло, — сказали невыразительным голосом.
Прикрыв трубку рукой, Алекс прошептал:
— Как его зовут?
— Эдуард Евгеньевич, — облизав губы, ответила Оля.
Чтобы слышать разговор, она прижималась ухом к руке Алекса.
— Говорите, — бросили раздражённо.
— Э…дуард Евгеньевич? — пробормотал Алекс и замер.
— Да. Кто говорит?
— У меня такое дело… Предстоит сложная операция, мне вас рекомендовали…
— Я в отпуске. Обратитесь к кому-нибудь другому.
Вызов сбросили. Алекс непонимающе уставился на телефон.
— Господи, — прошептала Оля, сжала зубы и изо всех сил ударила ладонью стену. — Чёрт! Чёрт…
Усевшись прямо на землю, она подтянула колени к подбородку и укусила себя за руку. Сейчас нужно бы её утешить, но откуда-то Алекс знал, что лучше не переступать черту, иначе выплеснется то, от чего она пыталась отгородиться.
— Он не собирался в отпуск, — тяжело дыша, сказала она. — Что-то случилось, — она вскочила, схватила рюкзак. — Мне нужно было тогда издохнуть. Я пошла. Спасибо, но всё было зря.
Развернувшись, она зашагала к калитке.
— А ну стой! — крикнул Алекс — девушка не обернулась. — Стой!
Алекс бросился следом, настиг её у выхода, возле сосен, схватил за плечо.
— Что ты делаешь…
— Отпусти, — проговорила она, сбросила руку. — Я должна…
— Остановись, — Алекс рывком развернул её, но не рассчитал силы — девушка упала на траву, попыталась встать, но он прижал её к земле. Сдаваться она не хотела, брыкалась, кусалась, но в конце концов притихла.
— Отпусти, придурок. Я и так труп, не хочу его за собой тянуть, понимаешь?
Она прижалась щекой к земле и разрыдалась. Алекс разжал руки, перехватившие её запястья, сел рядом и проговорил:
— Успокойся. Не факт, что всё так страшно.
Похоже, она не слышала, зарылась лицом в траву и беззвучно вздрагивала. Почему так паршиво на душе? Эта девушка готова отдать жизнь за любимого, а он побоялся жертвовать кусочком свободы. Неужели он не способен любить?
— Тише, — он накрыл ладонью её руку. — Оля… я пойду туда. Только не плачь. Пойду и всё разузнаю, хорошо?
— И что? — прохрипела она, не поднимая головы. — Что ты для него сможешь сделать?
— Не отчаивайся. Он, по крайней мере, жив… Поднимайся. Вот так, — он помог ей встать. — Посмотрю, что и как, а потом мы подумаем вместе. Как говорится, будем решать проблемы по мере поступления.
— По крайней мере, жив… — повторила она.
В кухне девушка села на табурет, поджала ноги и нахохлилась. Вода из чайника выкипела, пришлось снова наполнять его и ждать. Сумбур в мыслях не давал сосредоточиться. Открыв дверцу шкафчика, Алекс долго разглядывал тарелки и не мог сообразить, что он там забыл. Только когда чайник закипел, он вспомнил, что полез за печеньем.
Гостья равнодушно взглянула на тарелку со сладостями и углубилась в раздумья. С неё нельзя спускать глаз, ещё, упаси бог, вздумает уйти. Человек, способный на самоотречение, достоин жизни больше, чем кто-либо другой. Даже больше, чем он сам.
Сделав кофе, он поставил чашку напротив Оли, отхлебнул из своей, обжёгся. Боль привела в чувства. Отломил кусок печенья, повертел в руках и положил на место. Мысли роились вокруг одной: где найти Эдуарда, о чём с ним говорить. На заднем плане шевелился страх. Он стал привычным, как застарелая боль. Неужели скоро удастся от него избавиться?
— Говори адрес, — сказал он, усаживаясь напротив Оли.
— Ты город хорошо знаешь?
— Не знаю вообще.
— Тогда принеси бумажку, я нарисую схему. У меня плохая память на числа, могу обмануть.
На всякий случай Алекс запер её на кухне, обыскал дом и с трудом нашёл кусок обоев и толстый карандаш.
— Ты не бойся, я не сбегу, — сказала Оля, когда он вернулся.
— Вот. Рисуй.
Оборвав грязные концы бумажки, девушка написала адрес, набросала маленькую карту и объяснила, куда идти.
— Понятно?
— На месте разберусь. Если что, люди подскажут.
— Ага, там на лавочке всё время бабки гнездятся. Они, точно, подскажут. И всю подноготную выложат.
— Дождись меня, хорошо? — Алекс спрятал бумажку в карман джинсов. — Какая маршрутка туда ходит?
— Без понятия. Я не местная. Спросишь у кого-нибудь на остановке, как лучше добраться до бухты Стрелецкой.
— Тогда я пошёл…
Уходить он не спешил, пытался удержать последние минуты хоть такой, но всё-таки жизни. Сполоснул чашку, выглянул в окно, пересчитал сосны, выстроившиеся вдоль остатков забора. Алёна говорила, что осенью прямо в огороде растут грибы… Неплохо бы дожить до осени.
Оля не подгоняла его, сидела неподвижно и разглядывала ушибленную ладонь.
— Знаешь, — проговорила она, — я ведь супервумен, про таких книжки пишут. Пошла туда-то, всем наваляла, победила злодея… А на самом деле ни фига! Как бы ты ни был силён, всегда найдутся те, кто ещё сильнее. Чем больше ты отличаешься, тем тебе труднее.
