Через минуту доложила Батарея-2:
– Я потерял ракету номер один, капитан. Сигнал до нее доходит, но она не отвечает.
– Странно.
Мирский нахмурил брови, посмотрел на часы, отсчитывающие время до страшного суда. Линкор к своему месту назначения еле полз, сорок километров в секунду. Противник стремился к нему быстрее двухсот километров в секунду, тормозя, но факелы двигателей уменьшались. Если так будет дальше, сближение без ускорения на двухстах пятидесяти километрах в секунду, то траектории пересекутся где-то через пятьсот секунд, а в пределах полета ракеты корабль окажется за двести секунд до этого. Такая далекая баллистическая стрельба не предназначалась для нанесения реального ущерба, но если подойти близко, противник вынужден будет ответить. Но ракета номер один была еще более чем за пятьдесят тысяч километров от цели…
– Разрешите доложить, господин капитан, ракета номер два также не отвечает.
– Непонятно, – пробормотал Хельсингас.
Он посмотрел на график: рой из шести ракет, запущенных «Камчаткой», приближался к своей цели. Стрельба по площадям, вряд ли могущая нанести серьезный ущерб, но…
Оборона корабля доложила:
– Капитан, проблемы на палубе номер один. Похоже, при столкновении с осколками потеряли точки рассеяния лидарной сетки, но внутренний прочный корпус не пробит.
– Похоже, что у них здорово сыпется перхоть, – прокомментировал Мирский. – Но оборона корабля работает. Торпеды?
– Еще нет, капитан, – ответил Хельсингас. – Они набрали дельта-вэ только пятьсот километров в секунду. На позиции взрыва будут лишь через… восемьдесят секунд.
Дрейфуя в сторону противника со скоростью почти 100 км/сек, быстрее запустившего их корабля, торпеды все-таки были относительно медленными. В отличие от ракет, они обладали собственным источником энергии, радаром и компьютером управления боем, что делало их весьма ценными в столкновении – но ускорялись они медленнее, и общий баланс ускорения у них тоже был меньше.
Радар-2 доложил:
– Я что-то обнаружил, капитан. Примерно через сто миллисекунд после сброса ракеты номер два третий детектор уловил нейтринный импульс. Не удалось определить, пришел он от цели или от ракеты, но энергия у него приличная. Признаков иных излучений нет.
– Очень странно, – сказал Мирский почти про себя. Это было еще очень мягко сформулировано. – Что там с дистанциями?
– Дистанция срабатывания торпед через шестьдесят секунд. Дистанция активной среды через сто пятьдесят секунд, дистанция контакта через четыреста секунд. Максимальное сближение – двадцать тысяч километров, скорость – двести шестьдесят километров в секунду, если не будет маневров. Текущее расстояние до цели – сто пять тысяч километров.
– Ага. – Мирский кивнул. – Господа, может быть, это кажется абсурдным, но мне не нравится, как это все происходит. Хельсингас, ваши две торпеды – запускайте их прямо на цель номер один.
– Но они же перейдут на баллистическую, как только…
Мирский поднял руку, обрывая его.
– Делайте, как я сказал. Рулевая рубка, вариант тридцать два. Сигнал всем кораблям.
Он снова снял трубку прямого телефона к контр-адмиралу.
– Есть!
Изображение Рохарда на дисплее сдвинулось, поворачиваясь. Оранжевая линия, показывающая траекторию «Полководца», до тех пор точно смотревшая в планету, стала выгибаться, уходя от шарика прочь. Красные линии, изображающие курс приближающихся кораблей противника, также изогнулись, идя на перехват линкора и его сопровождающих, а тем временем двенадцать синих точек, обозначающих сброшенные эскадрой торпеды, стали расти.
Работающая торпеда – совсем не то, что капитан любого корабля желал бы иметь от себя поблизости. В отличие от ракеты – просто, по сути говоря, трубы с реактивной массой и лазерным зеркалом в хвосте и боеголовкой спереди, – торпеда сама по себе космический корабль с собственным источником энергии – невероятно грязным, – практически медленно горящей атомной бомбой, едва контролируемой и оставляющей за собой жутко радиоактивный выхлоп. Это почти что самый экономичный двигатель без термоядерных реакторов или генераторов искривленного пространства. Пока не были найдены новые технологии, его использовали в начале двадцать первого века пионеры межпланетных пилотируемых полетов.
– Летят обе, капитан. У наших девяносто шесть и сто двенадцать «же» соответственно, по эскадре в среднем девяносто восемь. Выгорят через сто секунд, перехватят цели один и два, если те останутся на прежнем курсе еще сто пятьдесят секунд. Тогда можно будет отключить контроль нацеливания.
– Хорошо, – коротко бросил Мирский.
Нацелившись на «Полководца» на обратном курсе, корабли противника вполне могут вскоре начать стрельбу, но торпеды точно встанут у них на пути, угрожая и не давая стрелять по флагману. На что и рассчитывал Мирский.
Что-то было крайне непонятное в этих двух кораблях. Они не следовали никакой очевидной тактической доктрине – просто летели по прямой с ускорением, пульсируя лидаром, летели, очертя голову. Никаких признаков хитрых ходов: вылетели и стали испускать сигналы, как пьяные дураки, играющие в компьютерную игру, отбрасывая все преимущество скрытости, которое у них было. Кто бы там ни вел эти корабли, он или кретин, или…
– Радар! – тихо позвал Мирский. – С полным насыщением вперед и вниз. Что-нибудь там есть?
– Сейчас посмотрю. – Марек сглотнул слюну, тут же поняв, к чему клонит капитан.
Если это гончие, вспугивающие дичь на своем пути, кто-нибудь тихо должен идти за ними. Не мины, поставленные на пиковой скорости, но что-то иное. Может быть, что-то и похуже, вроде поля самоходных торпед.
– Оптическое сканирование также, капитан?
– Хуже не будет, – хмыкнул Мирский. – Они и так знают, где мы.
Радар-2 доложил:
– Ничего серьезного не видно, господин капитан. Ничего в пределах двух световых секунд вперед или вниз. Небольшие количества органического мусора – проходили через тонкое облако в узловой точке номер один, пару царапин на носу заработали, – но никаких признаков конвоев или систем оружия.
– Впереди чисто, капитан, – сообщил Марик.
– Ладно, продолжайте наблюдение. – Мирский опустил глаза: руки его лежали на коленях, пальцы тесно переплелись. Старые руки, с седеющими волосками на тыльной стороне кисти. – И как я столько прожил? – спросил он тихо сам себя.
Рабочая станция тихо прозвенела.
– Входящий вызов для вас, капитан, – сообщила телефонистка.
Это был Бауэр.
– Я занят, – сказал Мирский сухо. – Торпедная атака. У вас срочно?
– Вроде бы. Происходит что-то непонятное. Как вы думаете, почему они не стреляют?
