Я произнес слово «друзья», но от этих светящих столбов исходило поле не дружбы, а скорее — не-враждебности. Я воспринимал их как нечто отчужденно-холодное, стоящее вне нас и над нами — ничтожными смертными…
Я подумал: наверное, та жизненная сила, слабые проявления которой уловил Чарли, — она исходила не столько от анабиотических существ на фризе, сколько от вот этих самых пламенных столбов, таких высоких, чистых и неколебимых. Я коснулся фриза, щупая перья могучего крыла, которое вырастало из мускулистого бычьего плеча.
Но вот пламенные столбы заколыхались. Словно под напором ветра, они стали изгибаться, меняя свой цвет и светимость.
Да, порыв ветра пробежал по всему длинному стальному ангару.
Лотти испуганно вскрикнула и уронила пудреницу.
Она уже пустилась наутек, но Фиб поймала ее рукой и дернула назад, а Помфрет ловко обхватил талию своей подруги:
— Спокойно, старушка, спокойно! Не бойся этого!
Я был от них футах в двенадцати. Повернувшись в сторону огней, я ждал, что с ними произойдет дальше. Рукой я еще прикасался к стене — и вдруг ощутил движение оперенного крыла, которое только что щупал!.. За моей спиной раздался скрежет — это коготь зверя шаркнул о стальной пол.
— Берт! Берт!!! — паническим фальцетом закричала Фиб.
А вокруг них, четверых людей и железного Чарли, стала вырастать, как бестелесный туман, все та же фиолетовая сфера.
Пригнув голову, я бросился вперед.
Корявая лапа ужаса сдавила мое сердце. Такого страха я не переживал никогда. Если мои друзья сейчас улетят прочь в этом сиреневом пузыре, если они попадут в совершенно иное время, — я останусь один, в жутком стальном ангаре, полном диких зверей Камушкея Бессмертного!
И не будет у меня выхода ни в будущее, ни в прошлое: останется лишь вечное мучение настоящего.
В последнем усилии борьбы за жизнь я отчаянным рывком швырнул свое тело туда, к своим друзьям, к спасению…
За моей спиной я слышал шум движений пробудившегося зверя, извлеченного из вековой спячки сверхнаукой Камушкея Бессмертного, чтобы разорвать меня на куски! Шелест шагов этих мягких лап наводил на меня безумный ужас. Еще один прыжок — а фиолетовая оболочка утолщается на глазах, сейчас все исчезнет… — я с силой оттолкнулся обеими ногами и вломился, головой вперед, внутрь спасительной сферы, которая все быстрее колебалась из стороны в сторону… таяла на глазах и вот уже исчезла в бездонной пропасти времени…
Приветно светили огни моего подводного дома.
Ласты на ногах мягкими толчками вели меня сквозь зеленовато-прозрачную воду, такую теплую и добрую. Казалось, что проплывающие рыбы дружески улыбались мне… свет и тепло обнимали меня. Над головой простиралось серебристое небо — в непрерывном движении, — оно дрожит, волнуется, пузырится, рассыпается мозаикой; и я знаю, что в моем мире, в моей аквасфере все в порядке…
Впрочем, были же какие-то административные проблемы… кажется, снова эта проклятая стая акул-убийц? Ведь что-то заставило меня покинуть дом и спуститься в глубину. Но теперь-то я возвращался домой!.. Свободно скользя, не спеша пошевеливая ластами, я приближался к месту отдыха, где мир и покой… Но странно! Мягкий желтый свет моего дома стал меняться, слабеть, темнеть, превращаясь в зловещее фиолетовое сияние… оно растекалось, росло, близилось и наконец охватило меня целиком…
— Ты цел, Берт?
Знакомый голос — но он еще никогда не звучал в моем подводном доме…
Мои глаза закрыты; если их открыть, я увижу свой дом со статуями и струящимися лентами ламинарий — ручных рыб-сторожей, увижу ряд приветных огоньков вдоль террас. И я открыл глаза, сопротивляясь этому злому фиолетовому облаку… Надо мной склонилось озабоченное лицо Холла Бреннана.
Из-за его плеч на меня смотрели Джордж Помфрет, Фиб и Лотти, а над ними нависала безобразная маска Чарли с красноватым блеском глазных линз.
— Что за черт?.. — проговорил я.
— Он в порядке! — убежденно заявил Помфрет. — Способен ругаться.
— Да я тебя сейчас так обругаю, Джордж!.. — выкрикнул я в непонятном приступе гнева. — Помолчал бы!..
Бреннан отодвинулся, и я с трудом поднялся на ноги. Почувствовал боль, сильно саднило лоб. Поднял руку, чтобы потрогать голову, но Бреннан остановил меня:
— Не тронь, Берт! У тебя все в крови. Фиб свой лифчик отдала, чтоб тебя перевязать.
Мы стояли на стальном полу, окруженные кривизной стенок фиолетового пузыря. В тот момент, когда я встал, — пузырь задвигался, наклонился, мы схватились за руки.
Фиолетовая оболочка задрожала… и вот пузырь исчез. Мы стояли на гладкой мостовой — швы между каменными плитами почти не различались; за нашей спиной — кирпичная стена, перед нами — вечерние сумерки на банальной улице восточного города.
По дороге сновали автомашины, в воздухе — геликоптеры. Масса народу, кое-кто оборачивается и с немалым изумлением оглядывает нас, но тут же спешит мимо. Теплый воздух вечера дышал ароматом цветов. Огромные звезды уже загорались в темнеющем небе. Прохожие в большинстве своем носили вполне современную одежду Ближнего Востока, встречался, впрочем, и традиционный бурнус.
— Вот что сделал Камушкей Бессмертный!
— Моя одежда!
— Люди на нас пялятся — ну и видок же у нас! — такими понятными комментариями обменивались мои друзья.
Я показал рукой на геликоптер, который только что взлетел с плоской крыши — через улицу напротив нас:
— Это «Би-Эм-Си-Калифорния»! Модель пошла в ход в прошлом году. Точно помню.
— В прошлом году, — повторил Бреннан, усмехнувшись. — Вот вам и дата прибытия — не правда ли?
— Ты думаешь… — Фиб так сильно побледнела, что не стертые с лица пятна светлой грязи проступили еще отчетливей. — Думаешь, мы вернулись обратно?!
— Обратно, в наше собственное время?! — присоединилась к ней Лотти.
— Или чертовски близко к нему! — весело ответил ей Помфрет.
— И это — Багдад! — предложил я свою догадку.
— Проверим, — согласился Бреннан, рассматривая здание отеля на той стороне. — Мне тоже кажется. Центр города я хорошо знаю, а здесь, наверное, — какая-то окраина. Это нам подойдет, — указал он на отель.
Масса странных мыслей теснилась в моем уме, когда мы пересекали улицу на пути к отелю. Восточное гостеприимство вступило в действие с того самого мгновения, как мы вошли в холл через самораспахивающиеся двери, — и это несмотря на наш вид оборванных и грязных бродяг. Красные фески приветливо закивали нам, и их обладатели-роботы проводили нас в пять отдельных, но сообщающихся комнат. Краткий телефонный разговор Холла Бреннана с Багдадским отделением его банка подтвердил не только то, что он еще обладает в этом городе хорошим кредитом, но и гораздо более важную вещь: что мы вернулись точь-в-точь в наше собственное время. Только вчера мы вылетели из Стендстеда. И все наши жуткие приключения после этого вылета не заняли ни минуты, они произошли во временной петле! Мы выпадали из потока времени.
