И это рождало во мне смутные подозрения.
Где-то слышалась жалобная мелодия скрипучих арабских флейт. Окружающая атмосфера города благоухала цветами и пряностями: совсем не похожа была она на ту вонь, что царила в таких городах еще не так давно, до реконструкции. Я вспомнил великолепную копию Ниневийских ворот, построенную в натуральную величину у входа в Национальный музей. М-да… теперь я совсем иначе буду смотреть на этих крылатых быков!..
И вот, несмотря на удобство нашего нынешнего положения, подобострастие роботов, ароматный пар ванн, яства и вина, кондиционированный воздух, все удовольствия и роскошества, к которым мы, цивилизованные люди, привыкли; несмотря на все это сибаритство — я все равно ощущал какое-то зудящее недоверие, некую беспокоящую неопределенность.
Нет, Камушкей Бессмертный наверняка не сдался!
Здесь и лежал, вероятно, ответ на мои сомнения. Он соблазнял нас исполнением простых человеческих желаний.
Мы сидели, отдохнувшие и посвежевшие, в новой чистой одежде из магазина-автомата; моя ссадина на лбу уже подсохла, перед нами расстилалась панорама города с его минаретами, куполами мечетей, современными блоками офисов, и я сказал Бреннану:
— Какая тишь, какая гладь! Мы с момента прибытия друг другу и слова поперек не сказали. Но…
— Снова мутишь воду, Берт? — недовольно фыркнула Фиб.
— Ему нельзя долго быть одному, — оторвался Помфрет от милой беседы с Лотти. — В старину сказали бы, что его мучает язва.
— Спасибо за сочувствие, Джордж, — ответил я, стараясь не показывать обиды. В самом деле — зачем нам ссориться? — Но все же что вы думаете: почему Камушкей Бессмертный выбросил нас обратно в наше время?
— Я сам не могу понять, — отвечал Бреннан, улыбнувшись Фиб. — Когда мы перемещались только во времени, как это было с нами в самолете, — у нас было ощущение головокружения, но совсем короткое; если бы мы спали, то ничего не заметили. И мы прибыли туда. Но когда вокруг нас формировались фиолетовые пузыри — мы перемещались не только во времени, но и в пространстве.
— А ведь верно, черт возьми! — удивленно воскликнул Помфрет.
— Раз так, то нечего удивляться, что мы здесь — в Багдаде.
— Я не об этом беспокоюсь, — печально вздохнул я. — Если Зверь Времени и может перебрасывать нас, то именно во времени. И я не думаю, что он хотел пригласить нас в свой склеп. Он вообразил, что раздавил нас, — и ведь ему это почти удалось. А когда он перевозил обратно своих тварей, этих железнообутых дьяволов, мы пристроились и прокатились зайцами. — Я оглядел своих товарищей, включая Чарли — он скромно стоял сзади, жужжа ниже порога слышимости. Все внимательно слушали мою речь.
— Мы попали в тот зал и… не берусь здесь все объяснить… но кажется мне, что тут Камушкей Бессмертный запаниковал. Понял, что сам привел чужих в свое царство, и среагировал инстинктивно. Выбросил нас оттуда.
— Но почему именно сюда?
— А ведь мы долго были без движения в фиолетовой сфере? — взглянул я на Бреннана. — Я еле пробился в эту штуку и получил нокаут. И только когда я пришел в себя — тогда нас вывалили здесь, в нашем собственном времени. Мне думается, Камушкей Бессмертный напряженно думал…
— И надумал?..
— Вывалить нас именно здесь. Посмотрите: мы гонимся за ним, и он это знает. Он пытается нас раздавить, но пока что это ему не удалось. Но нам пришлось тяжело. И вот тут он решил сказать нам: «Смотрите — я вернул вас в ваше время. И отстаньте от меня».
— Ты говоришь, — разгневалась Лотти, — он пытался нас подкупить?
— Да!
— Ну-ну, — протянул Бреннан.
— Это имеет смысл, — заметила практичная Фиб. — Конечно, для него это имеет смысл, черт возьми!
— Он мог вывалить нас в Борсуппаке. Но там-то мы точно от него не отстанем! А вот здесь — он рассчитывает, что мы бросим все и оставим его в покое.
Но я хорошо знал, что в цепи моих аргументов есть недостающее звено, что правда лежит где-то поблизости… А если точнее, то у нас теперь есть шанс вынырнуть из этого адского водоворота.
Как будто сговорившись, мы все обратили взоры к Холлу Бреннану.
Это была его идея. Ведь именно он ворвался в нашу жизнь с высокими словами и решимостью хоть сейчас погнаться за Камушкеем Бессмертным.
Если бы не Холл Бреннан, то никого из нас здесь бы и в помине не было.
— Ну-ну… — снова произнес он, видимо не желая выражаться более определенно и рассматривая рисунок ковра на балконе. У меня заныло внутри — я знал, что он думает, и догадывался, что он скажет.
— Да-а… нам пришлось туго… Право, нам здорово повезло, что мы здесь…
— Вот как?.. — удивился Помфрет и взглянул на меня. Но я промолчал. Пусть каждый решает за себя.
Холл Бреннан между тем продолжал:
— Фиб, — произнес он, взяв девушку за руку, и повернулся ко мне. — Думаю — я поставлю вечный шах Камушкею Бес…
— Какого дьявола! — взорвался Помфрет. Он разъярился не на шутку: — Я вижу, ты струсил, Холл?!
Бреннан не оскорбился. Он выглядел теперь совсем не тем суперменом, человеком пустынь, каким он ворвался в наши спокойные жизни. Нет, теперь он стал мягче, осторожней, обкатанней… Его усталость — мы ее понимали, ибо разделяли ее с ним, — обтесала первоначальную грубость, разгладила шероховатость. Он, можно сказать, совсем цивилизовался теперь…
— Я не боюсь Камушкея Бессмертного, Джордж. Ты должен это знать…
— Да ладно, к черту, Холл! Конечно, я знаю тебя!..
— Но я устал. И я вот что думаю: Зверю Времени не выбраться из его Склепа. Во всяком случае — очень долгое время. — Он не смотрел на нас, лишь сжимал руку Фиб в своих ладонях. — Знаете, я не уверен, что мои расчеты правильны на все семь тысяч лет. Ведь тот город, что мы нашли, — он мог и не быть таким древним, как мы думали. До Аккада был Шумер. Может, мы как раз…
— Да ничего не «может», Холл! — вспыхнула Фиб и вырвала свою руку. — Если ты обо мне беспокоишься, то не надо, сделай одолжение! Если мы ничего не сделаем с этим проклятым чудовищем, то будут страдать другие! — Она смотрела в глаза Бреннану, чуть не плача от волнения.
— Ну что ж, Фиб, — начал Бреннан в явном смущении.
— Кто-то будет страдать. И я скажу тебе, кто именно! Наши дети, вот кто! Наши ребята только подрастут и — хлоп! Камушкей вылезет из своего Склепа и раздавит все на свете! Трах! И ничего не останется! Ни души! И наших ребят тоже! — Она простерла руку к усыпанному звездами небу. — А ты здесь расселся и говоришь, что ничего не собираешься делать. Подумай о наших детях!
— Ну, Фиб… — совсем уж растерянный Бреннан не знал, что ей ответить.
