— А как звали профессора? — задал вопрос Вилли.
Этого вопроса Пазола опасался. Он уже догадался, кто был тот профессор и не удивился, когда мистер Марч назвал его имя:
— Некий Давид Менге из Австрии.
Пазола поспешил перехватить инициативу, чтобы исключить дальнейшие вопросы со стороны слушателей:
— Да, мне известно, что он побывал здесь несколько лет назад. Но сведения эти я слышу впервые.
— А этот профессор не искал здесь каких-нибудь людей?
Ох, Вилли, ну сыщик, сейчас придется объяснять все и Марчу!
— Как же, искал! Разговаривал С Макконнехи, заглянул к Томасу Мбонге, даже на Соколиной Горе побывал. Остался, правда, недоволен, не дали ничего толком осмотреть. Ну, эти наши отшельники к любопытным приезжим обычно не расположены. Приятно было у вас побывать, благодарю за чай, миссис Доу. Мне пора.
С мистером Марчем попрощались. После чего Пазола обратил взгляд на Вилли и укоризненно покачал головой, говоря:
— Еще немного и пришлось бы все объяснять мистеру Марчу.
— Но ведь золота уже нет!
— Зато слишком много людей думают, что оно есть, и это не сплошь добропорядочные люди. Три трупа в этом деле уже имеются!
***
Валет почти обсох, когда добрался до одинокой фермы, где в последнее время обитал. Потрясение почти оставило его, также забылось перенесенное в колодце страдание. На смену этому пришло твердое намерение продолжать поиски. Макконнехи придется пока оставить, надо поискать другие Входы.
Полдня он провел, лежа на солнце и отогреваясь. Очень скверно: у него теперь нет оружия. Причем, магнум засвечен уже в нескольких делах. И придется так или иначе добыть свою пушку у вредного деда.
Валет перетряс весь свой гардероб и нашел наиболее приличный прикид.
Надо ехать в Д. Достать новое оружие и заодно некоторые другие вещи, поесть по-человечески, помыться, прикупить одежду взамен испорченной в горах и в колодце.
Он уехал на своем черном "Пежо" в Д. Спустя некоторое время на речном бережке показалась человеческая фигура. Не оглядываясь и не таясь, пришелец вошел в заброшенное жилище Пака.
Черный Мбонга как всегда был на месте. Он еще издали встретил их со своей собакой, стоя на обрыве.
Сарториус понимал, что легким разговор не будет, да и с какой стати этим людям, всю жизнь проведшим на страже таинственных Входов, начать откровенничать с первым встречным.
"А моё какое дело? Только предупредить их об опасности, тем более, полагаю, мы с Дарби вообще могли сюда не ехать. Макконнехи послал вестников."
Тем не менее Пазола и Дарби ехали.
Разговор совсем не получился. Мбонга их узнал и только. Пазола изложил перед ним свои соображения. Негр молчал, даже не моргнул ни разу. Только смотрел в глаза Пазоле. Они умолкли, а он все смотрел и молчал.
— Ну, у нас всё, — раскланялся адвокат, — пойдем, Дарби.
— Мистер Пазола, а Ключ! — напомнил ему тот.
Мбонга перевел свои черные глаза на молодого полицейского.
— Да, есть еще кое-что, не знаю, правда, будет ли вам это интересно. — Сарториус полез за пазуху, больше никуда спрятать этот громадный ключ не удалось. — На Фрэнка это не произвело никакого впечатления.
Он достал эту штуку, не догадываясь, что во все время разговора ключ прекрасно просматривался под тканью рубашки.
— Вот, смотрите: Ключ — это своеобразная карта. Вот здесь, на торце его Колодец Макконнехи, вот эти четыре зубца соответствуют Башне. Где Дуб, я не знаю. А вот это, на кольце, номер первый — треугольник в треугольнике, — это Соколиное Гнездо Тороссов. Где Улитка, я опять не знаю. А Пятый Брат, его посетили дети, похоже, необитаем и, скорее всего, законсервирован.
— Его взорвали. — услужливо подсказал Дарби.
— Кто его взорвал? Когда? — оторопел Пазола. — Откуда ты знаешь это, Дарби?
— Ну, я видел Креветку Джима, а он побывал в горах у Макушки Джо. Тот и сказал. Я забыл вам сообщить. — виновато убрал глаза Дарби.
Сарториус был поражён. Кто мог взорвать Вход?
"Валет Бурбон. Больше некому." — пришло на ум.
— Мастер Том, — задумчиво проговорил он, — возможно вам грозит опасность. Некий тип думает, что в окресностях Миллвилла существует несметное сокровище. Я полагаю, он непременно явится к вам. Будьте осторожны, мастер Том.
— Собираетесь посетить Оддо? — неожиданно раздался гортанный голос.
Оба посетителя от неожиданности вздрогнули. А потом дружно закивали, поняв, что негр заговорил.
— Отдадите Ключ ему. Он — Старший, ему решать.
После чего он повернулся и вошел в Башню.
***
Валет вернулся. К этому времени он успел обрести обычное присутствие духа. Настроен он был решительно и, что лучше всего, теперь он знал, в каком направлении действовать. Бумажник Паркера не нашелся. Само по себе это было плохо, но в памяти Валета всплыло одно слово, затесавшееся туда. "Черный" — вот это слово. Он подметил, когда вертел бумажку с рисунком ключа, что один из Стражей — черный. А фамилию забыл, какая-то туземная.
Он надумал начать поиски с пивной, где собираются местные сплетники и алкоголики.
Появление в пивной нового человека прошло незамеченным. Все обсуждали достоинство воскресной проповеди.
"Вот дела! — изумился про себя Валет. — Неужели здесь происходит религиозное перерождение?"
Плохо! Очень плохо! Сейчас его начнут допрашивать, познал ли он истину. Или, что даже ещё хуже, посетил ли его Святой Дух. И, если они так будут ворковать, он рискует уйти не солоно хлебавши. Неужели это все из-за Марка?!
— Братья! — воззвал, забравшись на стол, невысокий коротышка с большими рыжими усами. — Братья!
И свалился.
На стол полез второй оратор. Все засвистели.
— Морковка, катись с трибуны!
Валет никак не мог определить, что тут происходит. Ясно одно: местные алкоголики в переборе. Он ждал, что к нему кто-нибудь подсядет. Так оно и вышло. Явился тот таракан, что упал со стола после небольшой речи.
— Прачечный работник запаса, Мэтт Кобурка! — представился он, отдавая честь. И крикнул бармену:
— Пива!
— Празднуете? — поинтересовался Валет.
— Всем пива! — зычно гаркнул Кобурка. Никто не пошевелился.
— А я тут от Лиги "Мы — против расизма" Вы в вашем городке соблюдаете права негритянского населения?
— Я плачу! — заорал Мэтт.
Тут все взревели и побежали к стойке. Все, кроме самого Кобурки.
— Где у нас тут расисты? У нас и негров-то нету. — он икнул.
— Неужели нет ни одного? — огорчился Валет.
