Бэттлшип дал энергию на отражатель и двинулся вперед. Видимо, его командир уже догадался, что сейчас будет, и решил хотя бы так осложнить Рашену задачу.
– Бейте ему в третий, пятый и шестой, – сказал Рашен. – Так больнее получится.
Круизер, будто заправский самолет, изобразил полупетлю и сел противнику на хвост. Обзорный экран в рубке перешел на графический режим. Окосевшая от выхлопа шести большущих отражателей врага оптика закрыла стальные веки, и картинку теперь целиком моделировал компьютер.
Впрочем, бэттлшипу пришлось не легче, потому что, заглядывая себе под корму, он видел то же самое пламя, которое слепило преследователя. Залпом его кормовых батарей «Тушканчику» немного прижгло нос, и не более того.
– Есть захват третьего и шестого отражателей, – сообщили Рашену.
– Огонь, – сказал тот.
Круизер дважды издал тяжелый вздох. Потом, без команды, еще раз.
– И пятый разбили! – доложил радостно стрелок.
– Вижу. Сейчас его закрутит.
Но бэттлшип не закрутило, только чуть повело. Оставшись без трех отражателей, он мгновенно убрал тягу и принялся стрелять. В результате артиллерийской дуэли «Тушканчик» выбил ему две кормовые батареи из четырех, получил еще раз легонько по носу, решил себя поберечь и отвалил на безопасную дистанцию. Все–таки бой одиночного крейсера с целым линкором никакими правилами не был предусмотрен. Случись такое в старые добрые времена на море, от «Тушканчика» осталось бы одно воспоминание. Да и в космосе, где маневры идут в трех измерениях, кидаться на громадину вчетверо больше себя мог только настоящий ас, причем из категории вовсе отпетых.
– Убрать тягу, судно в режим ожидания, – приказал Рашен. – И попробуйте наладить с этим деятелем связь в оптическом диапазоне. Хуже не будет, и так на весь космос фейерверк устроили. Надо же знать, кого бьем.
– Не можем сигналить, – доложила рубка. – Похоже, он нам лампочку сжег.
– Тогда глазом ему моргай!!! – взорвался Рашен. – Сами подставились, сами и придумайте что–нибудь… Носовой позиционный огонь в прерывистый режим поставьте.
– Нет огня носового, – упавшим голосом ответили ему.
– Пусть главным шлюзом похлопают, – дал совет Боровский.
– Идиот… – прорычал Рашен.
– Да это я шучу, патрон. Это я, так сказать, язвлю.
– Оно и видно. Слушайте, молодые люди, у нас позиционных огней было с утра четыре. Хоть один уцелел?
– Кажется… Есть кормовой.
– Ну и мигай. Не знаешь как – позови лейтенанта Вернера.
– Господин адмирал, сэр! – позвал Вернер. – Я у себя в посту, сейчас все организуем.
– Отлично. Andrey, тогда поговори с ним сам. Морзянку–то не забыл еще? Помнишь?
– Так точно.
– Спроси, кто он и чего ему надо вообще.
– Не так быстро, сэр. Мне тут еще паять и паять.
– Жду. Ты не спеши.
Бэттлшип на вопросы не реагировал.
– Скажи, будет дурака валять – остальные зеркала поотшибаем! – требовал Рашен.
Бэттлшип тупо висел на месте и упорно отмалчивался.
– Ну и хрен с ним! – вздохнул Рашен. – Надо бы поучить дурака, да себя жалко, любимого. Дежурный навигатор! Давай полную тягу, идем к Эссексу. А сам, как встанем на курс, немедленно ко мне!
– Есть, сэр, – хмуро сказал дежурный.
– Готовь смазку, – посоветовал ему стрелок. – Разозлил ты старика. Он сейчас тебе по самые печенки впендюрит за утерю бдительности.
– Да кто ж мог знать, что эта сволочь здесь торчит! – возмутился дежурный. – Когда такое было, чтобы в этом секторе… А тебе, юмористу, как вернусь, самому задницу надеру!
– Мне–то за что? – удивился стрелок. – А потом, ты ведь не вернешься. Это я тебе в карцер передачи носить буду. А их у меня не примут, хе–хе…
Дежурный задумчиво оглядел свою вахту.
– Ребята, – сказал он. – Ни у кого не завалялось пожрать чего–нибудь вкусненького? Найдите варенья хоть пару тюбиков, а? Так, на всякий случай…
* * *
Скаут «Хелен Рипли» опустился в плоскость эклиптики примерно в четырехстах мегаметрах от Земли. Файн мог бы и до самой орбитальной базы идти нехожеными тропами, но его внимание привлек одинокий бэттлшип с горящими позиционными огнями. Кроме того, «Рипли» и так уже снижался.
– О–па! – воскликнул Файн. – Да это же наши! Это «Пиркс»! Ну–ка, вызывай его!
Бэттлшип не реагировал. То ли в группе F поменялись коды, то ли…
– А что–то с ним нехорошо, – заметил второй навигатор. – Посмотрите, Эйб, по–моему, у него корма не в порядке.
– О–па… – теперь уже не воскликнул, а скорее пробормотал Файн. – А ведь ты прав, Джонни.
– Половины отражателей как не бывало, – сообщил Джонни. – И кажется, по носу он тоже огреб.
– Так, – сказал Файн. – Отставить связь. И дайте мне на оптику максимальную резкость.
– Вы что, шеф? – удивился Джонни.
– Он не отзывается на наш код, – сказал Файн твердо. – Он висит с разбитой жопой и побитой мордой и не шевелится. Огни зажег, как грузовик какой–то. Мужики, вы видели хоть раз корабль из группы F в таком нелепом положении? И он же один висит! Никого из наших рядом.
– Мало ли, что там могло случиться…
– Вот именно! – сказал Файн со значением. – Именно – мало ли?..
В этот момент позиционные огни «Пиркса» начали мигать.
– Заметил… – упавшим голосом констатировал Файн. – Теперь не отвяжется.
– …и три длинных, и три коротких, – сосчитал Джонни. – Шеф, вам не кажется, что «Эс–О–Эс» здорово похоже на сигнал бедствия?
– Радио на аварийную волну, – приказал Файн.
На аварийной волне стояла полная тишина.
– Ну?! – торжествующе вопросил Файн. – Где «мэйдэй»?[7] Нету! Мало вам? Давай приемник на автонастройку.
В близлежащем эфире на всех частотах оказалось глухо.
– Вон, у него все антенны на месте торчат! – настаивал Файн.
– Да что вы меня уговариваете, шеф? Вы с собой разберитесь, чего вам хочется. Ожидаю приказаний.
– Вы лучше прикиньте, кто ему отражатели раскокал. Ведь отродясь группу F так не били, – заметил техник.
– Н–да, – согласился Файн. – Не иначе, наши с русскими воюют.
Это заявление вызвало в рубке дружный хохот.
– Или наши с чужими, – ляпнул Джонни.
– Типун тебе на язык. Ладно, двигай к нему полегоньку. Если что – отскочим. Мы суденышко маленькое, авось не попадут.
Причалив, Файн долго препирался с командой, кому идти внутрь разбираться, что к чему. По Уставу он не должен был покидать борт корабля, но и отправлять своих людей в потенциально опасное место тоже не хотел. Наконец он заявил, что никаких аргументов слушать больше не желает. Гордо вытащил большой автоматический пистолет, заверил подчиненных, что живым врагу не дастся, и очень довольный собой вышел наружу.
