– Хочешь, мы еще о тебе поговорим? – утешающе предложил я.
– Не хочу, – изобразив обиду, буркнул сын.
Я уже придумывал, каким образом можно ненавязчиво вступить в беседу с Джес, как раздался звонок
мобильного. Это был курьер.
– Прошу прощения, вынужден отлучиться на пару минут, – извинился я. – Курьер привез подарки.
Выходя из зала, я бросил взгляд на Джес, и то, как она на меня смотрела, мне очень не понравилось.
Ни при каких условиях не должна дочь смотреть так на родного отца!
На крыльце дома я принял коробки, завернутые в блестящую бумагу с пафосными бантами наверху.
Расписался в получении. За спиной открылась дверь, и шум дома, полного гостей, пролился на крыльцо, а
потом затих. Я протянул деньги курьеру и, оборачиваясь, вздрогнул от неожиданности. Прямо за моей
спиной с бокалом шампанского стояла Джес. Вид у нее был как у кошки, заприметившей мышонка. Я слегка
оторопел. Джес, пошло улыбаясь, демонстративно рассматривала заметные через ткань футболки мышцы
моей грудной клетки и бицепсы. Взгляд ее был полон похоти, пресыщенности и гордыни одновременно.
Я почувствовал себя девочкой-подростком, у которой только начали проступать через одежду
маленькие бугорочки груди. Она еще не привыкла к своему новому телу и жутко комплексует по поводу,
казалось бы, вполне нормальных вещей. Поэтому сутулится, выбирая менее облегающие наряды, и избегает
мальчишеских взглядов. Всё это довелось мне испытать за те шестьдесят секунд, что я находился под
прицелом взгляда дочери.
116
– Привет, – глупо улыбнулся я и еще более глупо помахал ей рукой в знак приветствия.
– Привет, – промурлыкала она.
– Джесика, если не ошибаюсь, – сделал вид я, будто только что вспомнил ее имя.
– Не сомневалась, что из всей этой толпы меня ты точно запомнишь, – самоуверенно произнесла
девушка.
Действительно, не запомнить ее мог только слепой. В ярко-желтом трикотажном платье чуть выше
колена, облегающем ее безупречную фигуру, бижутерия и туфли на шпильке цвета бирюзы. Я с отцовской
благодарностью отметил, что сегодня на ней присутствуют заметные сквозь трикотаж платья стринги. И в
смятении отвел взгляд от стоящей торчком силиконовой груди с очертаниями сосков.
– Ты модель? – поинтересовалась она.
– Нет, – смутился я.
Она удивленно вскинула брови, словно моя прямая обязанность – быть моделью.
– Тогда чем ты занимаешься? – требовательным тоном продолжила допрос девушка, любуясь своим
отражением в бокале шампанского.
Я мялся, потупив взгляд.
– Ты стриптизер! – радуясь догадке, воскликнула Джес, поправляя выбившуюся из прически прядь
волос. Я от возмущения стал резким и огрызнулся:
– А еще варианты есть?
– Не-а, – накручивая прядь рыжих волос на палец, кокетливо пропела она.
– Я безработный! Устраивает такой ответ?
– Безработный на «Харлее»! Мне это нравится. Обычно так отвечают олигархи, желая оградить себя
от навязчивого внимания простушек.
– Думай, что хочешь, – я узнавал свою дочь. Время ее не меняло.
– Да ты не загоняйся. У меня с деньгами проблем нет. Я наследница корпорации «Харт Индастриз».
Слышал о такой?
– Нет, не слышал. Я не местный.
– Да? А откуда ты? – заинтригованно расширила зеленые глаза Джес.
– Из России.
– О! У меня был один парень из России! Мы с ним такое в постели вытворяли! —дочь закатила вверх
глаза и эротично прикусила нижнюю губу.
Мне же всё это перестало нравиться. Ее поведение было оскорбительно для любящего отца. И, дабы
показать, что затронутая тема мне не интересна, подняв громоздкую коробку, я ринулся в дом.
Джесика тут же метнулась в проем двери и перегородила мне дорогу.
– Надеюсь, что ты меня прокатишь на своем байке? – с придыханием в голосе и мольбой в глазах
простонала она.
– Не могу. Я уже выпил.
– Да что бокал шампанского для такого мужчины, как ты? – не желала сдаваться Джес.
– Извини, в другой раз.
– Слушай, а хочешь я тебя порекомендую Карлосу? Он ищет сейчас парня с данными, как у тебя!
Будешь звездой подиума, открытием года! – загорелась очередной идеей девушка.
– Нет, не хочу.
– Романо недорого сделает тебе портфолио, – не желала замечать отказа Джес. – Он фотограф от
Бога! И просто гениален! Ты не поверишь, но он словно проникал в меня через свой объектив, – томно
прикрыв глаза и глубоко дыша, произнесла (о ужас!) моя дочь.
– Я не хочу, чтобы кто-то в меня проникал! – с железными нотками в голосе, категорично рявкнул я.
– Глупый, ты не понимаешь, от чего отказываешься! Фэшн-индустрия, ведь это так круто! Вот где
жизнь на полную катушку! Тебя будут знать все! Ты будешь на обложках журналов! Вечеринки, приемы,
дорогие отели, звезды Голливуда…
– … жеманные модельеры, безразличные фотографы и бесполый сброд закулисья, – продолжил я
начатую Джес фразу.
– О чем спорите? – послышался настороженный голос Джима.
Он бесшумно приоткрыл дверь и, увидев напряжение в моем взгляде, поспешно приблизился.
Я облегченно выдохнул.
– Джим, спаси! Меня пытаются завербовать, – попытался я перевести всё в шутку.
– Очень надо! – сделала брезгливое лицо Джес и обратилась к брату. – А ты, братец, заканчивай
благотворительностью заниматься. Думаешь, я не догадываюсь, кто ему «Харлей» купил! Нашел нищеброда
на свою голову.
Ее жесткие слова оцарапали, словно проволока.
117
– То есть я уже нищеброд, а не олигарх? – я едва сдерживал бешенство.
– Олигархи не бывают такими зажатыми! Уж у меня-то глаз наметан! Не знаю, что там у тебя за
комплексы, Малыш, но хороший психолог тебе не помешает.
И девушка, покачивая бедрами, направилась в дом за очередной порцией алкоголя.
– Какая же она, … – я не мог подобрать правильное слово.
– Сучка? – помог сын.
– Да, – согласился я.
– Бьюсь об заклад, ты ее такой и не знал. А она всегда была хамкой, тем более с людьми ниже ее по
статусу.
– Нет, она просто пьяна. Позволь мне так думать!
Джим сочувственно улыбнулся и похлопал меня по плечу:
– Идем в дом. Дети сейчас спустятся.
В подтверждение сказанного послышался топот множества детских ножек, и в зал ворвался
маленький народ – восемь человек в ярких нарядах. Глаза сразу выхватили Анжелику. Если так можно
выразиться, то я обнимал, целовал, гладил по голове мою любимицу одним только взглядом. Хорошо, что
никому не пришло в голову отслеживать эмоции на моем лице, иначе меня признали бы невменяемым.
Глаза предательски блестели. Я вышел в прихожую за подарком, привел в порядок свои чувства и вернулся в
