Так подгоняя себя, иду по кругу. А у самой в голове те две фразы, что обронил Игорь на берегу. Что они значили? Или это просто плод моей фантазии и не было ничего? Типа, это мой навязчивый кошмар, и отображаются в нем мои страхи и страсти, а вовсе не объективный мир. Возможно-возможно. Вот только… вот только это «Саша, ты где?». Удивленное, неуверенное, такое несоответствующее мрачноватому и торжественному колориту видения… такое живое.
Или я только хочу в это верить?
И я останавливаюсь, и кричу на все здешние горы, на всю здешнюю тишину:
— Где ты?
Где ты. А туман глушит, глотает мой крик, мой страх, мое одиночество, превращается в настоящую плотную стену, тверже гранита, непроглядней тьмы…
И буквально на следующем шаге я ощущаю близость катера. Нет, я до него еще не дотронулась, я еще не вижу его, но точно знаю — три шага вперед, ну, может, пять, и я буду дома. В тепле и уюте, в стороне от тумана.
Игорь вывалился из сна, словно кто-то позвал. Вздрогнул, открыл глаза. Задремал прямо на тропе? Посреди дня? Вот так просто взял, присел отдохнуть перед поворотом и проспал несколько часов.
Обрывки сна все еще кружили где-то рядом, вызывая тревогу. Приснилось не то, чтобы что-то страшное.
Странное — да.
Но не страшное.
Игорь попытался собрать воедино обрывки видений, и вспомнил: снилась Сашка.
Там была непробиваемо-толстая стеклянная стена, Сашка стояла по другую сторону, и казалась такой несчастной, какой в реальности не выглядела никогда. Или нет, было такое, но давно. Игорь забыл.
Потом она словно его увидела. Шагнула вперед, поздоровалась.
И он сказал какую-то глупость, на которую она, конечно обиделась.
А потом она сказала что-то такое… что-то, что его напугало. Сказала, и начала таять, растворяться в воздухе.
В этот момент он и проснулся.
Так и не смог вспомнить ни своих, ни ее слов. Странный сон. Тревожный. И приятный. Во сне Сашка выглядела, как настоящая. Надо же, приснилась…
Игорь поднялся. Куда теперь? Обратно, к кораблям? Или вниз? Очевидно, что ни Алекс, ни Стэн не возвращались, иначе они непременно увидели бы его спящего прямо на тропе. Значит, что-то помешало их планам.
У кораблей его теперь ничего не держит. Разве что, крошечная вероятность, что один из этих трех цилиндров вновь соберется в космос. Но как угадать — который? И в любом случае, запаса воздуха в скафандре совсем нет. Разве записку написать. И оставить там, внутри этой штуки. А лучше тогда краской по всей внутренней переборке: «Здесь был Гоша».
Только краски нет.
А на «нет» и суда нет. Идем вниз…
Еще один участок дороги. И еще. Темнеет. Интересно, ночью здесь холодно?
Наверняка холодно. Значит, нужно спуститься в зеленку, найти дров. Найти топливо, хоть какое-нибудь. Развести костер. И нужно успеть проделать это засветло, иначе можно умереть от холода.
…вот и ты пригодилась — память о забытой богами планете с дальней периферии. Все возвращается, да? Эльвира, зима. Ветер и снег. И никакой надежды на возвращение. Только нет горы трупов на снегу. А и была бы… Сейчас самое время припомнить в подробностях, что и как тогда происходило. С самого начала…
Игорь поспешно отогнал услужливо накатившие воспоминания. Слишком яркие, слишком близкие.
Эти горы совсем не похожи на те. Но там тоже закатывалось за скалы солнце, там так же изморозь покрывала камни у родника. Так же кружили снежинки.
Нужно остановиться и перевести дух. Нужно подумать о чем-то другом, отвлечься. Нельзя, чтобы вышедшие из-под контроля кошмары вдруг начали управлять твоими действиями в реальности. Это азы.
Это легко. Вспомни себя там. Вот ты стоишь, вот собранные тобой дрова. Вот мертвецы. Задача: сложить костер, сжечь трупы.
А они не горят. Ха-ха.
Нет ни спирта, ни другого горючего материала, только легкие промороженные стволы. Они и сами-то по себе больше тлеют, а уж чтобы получить достаточно высокую температуру, чтобы уничтожить источник заразы…
Не горят.
Игорь остановился, тряхнул головой. Да что такое!
С каким упорством, однако, память зациклилась на этом эпизоде. Словно ничего хорошего в жизни не было. Нужно обязательно в такое вот… закапываться.
Нет слов, Седых. Если выкрутишься из этой истории, поселись в тихом санатории для поправки физического и морального здоровья. Заведи собачку и научи ее выть на луну… А луну наклей над камином. Чтобы зверю не приходилось для исполнения музыкальной партии каждый раз проситься на двор.
Тропа тянулась узким серпантином вдоль склона. Но под ней теперь была каменистая осыпь. А за осыпью, внизу, кажется, что-то похожее на растительность. Пожалуй, здесь имеет смысл прервать путь и спуститься напрямки…
Игорь не учел, что космический скафандр — штука плохо приспособленная для экстремального спуска по сыпухе. Он да, теплый, и бросать его ни в коем случае не стоит. Но он еще и довольно тяжелый, и не очень гибкий. И равновесие в нем держать куда трудней, чем без него.
В общем, где-то две трети склона Игорь совершенно неэстетично катился вниз.
Как еще голову не разбил. Но не разбил, чему несказанно обрадовался, когда его падение, наконец, прекратилось.
Очередной день поисков закончился ничем. Огромная планета, как ее всю обыщешь. Даже если не учитывать океаны, полярные шапки и заболоченный экваториальный пояс. Все равно — работа на годы целой бригаде поисковиков.
Ведь у тех, кто был на чужаке, нет ни еды, ни теплой одежды. Вообще ничего. Сколько они продержатся на запасах скафандров? Даже если будут экономить?
Мысли такого вот содержания не давали спать ночами. Проваливаюсь в сон без сновидений часа на четыре, вскакиваю, запускаю двигатель. Перекусываю уже в кресле пилота. И все по новой.
И так два дня. Видения прошлого больше не приходили. Возможно, оттого что слишком крепко сплю. А может, они приходят не везде, а только в определенных местах. Или по определенным дням. Или в зависимости от настроения тех, кто их насылает.
Вчера я видела чудо. Сделала снимки, чтобы потом рассмотреть в подробностях. Чудо больше всего напоминало город, выстроенный из тонких аметистовых трубок, устремленных вверх. Трубки переливались на солнце, искрились, словно в них жила какая-то особенная энергия. А может и жила. Кто знает, что такое эти трубки на самом деле.
Я вообще стараюсь не отвлекаться на местные красоты. Достаточно знать, что они есть.
Сутки здесь заметно короче стандартных земных, часов на пять короче. Но вот световой день почти такой, как у нас на Флоре. Может, оттого, что лето. А может, по другим причинам. Это заметно помогает мне в поисках. Впрочем, пейзаж радует постоянством. Ну, чисто учебник сравнительной планетологии. Джунгли-саванны-пустыни чередуются сообразно правилам. Большая часть материка покрыта лесом, а под кронами может скрываться что угодно, начиная от деревни аборигенов, заканчивая оборонительным комплексом чужаков. И проверить это невозможно. А бояться я устала еще в первую ночь…
