Признаюсь сразу, в управлении нас "плохо поняли". Начальник сразу принял обиженный вид, а его сотрудники давали знакомиться с документами только после нажима. То есть - что это за два капитана такие выискались, которым поручили выполнить за них их же работу? Естественно, готовить справку по нашим требованиям, никто и не подумал. Ищите сами - таково было единодушное мнение. Так что толстые папки мы листали на подоконнике в одной из комнат, заставленных столами, которые все были заняты.
- Никогда не знала, что есть город с таким названием, - шепнула мне Мусенька, перевернув очередную страницу.
- Какой такой город? - переспросил я.
- Шумерля.
Название это присутствовало на штампе письма, где директор завода номер 471 сообщал о том, что, согласно полученного задания, во втором полугодии 1941-го года было выпущено одиннадцать планеров Г-11. Вот тут я и призадумался - что-то было мутно. Второе полугодие - это уже война. И зачем понадобились планеры в то время, когда... И, ладно бы, если б на мои вопросы тут хоть кто-нибудь по-человечески ответил! Ведь ничего, кроме обтекаемых фраз и показного недружелюбия!
Шумерлю мы отыскали в атласе, предоставленном нам секретарём командующего - это оказалось в Чувашии. Прыгнули на мотоцикл и через считанные минуты вкатили его в наш Мо-4 на Центральном аэродроме. Чувашия - это не очень далеко, а мы ребята быстрые. То есть - мобильные.
Не обмануло меня предчувствие, возникшее при виде буквы "Г" в обозначении марки летательного аппарата - главным конструктором тут оказался майор авиации Владислав Константинович Грибовский. Я читал об авиетках его разработки, построенных в предвоенные годы, но каких-либо подробностей о его творчестве или жизненном пути не знал. Помню только, что машинка была летучая, и движок на ней стоял очень скромной мощности - чуть ли не мотоциклетный.
Так вот - на этом заводике строили десантные планеры и, подумать только, лёгкие двухмоторные бомбардировщики Як-6. Двигатели на этих самолётах - обыкновенные давно известные М-11. Вот тут я и призадумался. Это что же выходит? Товарищ Яковлев, опоздав с истребителями, решил подсуетиться насчёт ночного бомбардировщика? По моим воспоминаниям эта машина появилась ну никак не весной сорок второго, а несколько позднее. Ну да - ночники сейчас в большом почёте. А чем, интересно, отличается эта машина от того же Мо-2? Перерыв документацию, пришел к выводу - только бомбовой нагрузкой. Хотя с пятисоткой под брюхом она выходит несколько перегруженной - примерно настолько же, насколько и Мо-2. А ночники этого не любят - им сподручней парить в тёмных небесах, аки бабочки, бесшумно и невидимо. Опять же поставить глушители на звездообразные моторы труднее, чем на однорядник - нет, машина, конечно, неплоха, но реальной надобности в ней нет.
В качестве пассажирского самолёта? Да есть и другие, не хуже. Взлётно-посадочные характеристики у этого аппарата тоже не выдающиеся - ни с СХ-1, ни с Мо-2 даже рядом не стояли. Тем не менее, товарищ Яковлев сумел сманеврировать ресурсами и "замутил" проект в потоке мэйнстрима. Просто зла на него не хватает!
Что же касается десантного планера... Хм! И ещё раз Хм! Кому он сейчас нужен? Грибовский с ответом на этот вопрос затруднился - первые несколько штук осенью сорок первого с завода забрали, а потом перестали даже вспоминать о них - стоят рядком на краю лётного поля и стареют под действием погодных воздействий - они же деревянно-тряпочные.
Пока я во всём этом разбирался, Мусенька облетала Як-6.
- Знаешь, - сказала она, - ничего так аппарат, но не орёл. Мне на мошике и взлетать сподручней, и садиться. Я сейчас ещё разок поднимусь, попробую бомбить.
Пока она проверяла машину в деле, мы с Владиславом Константиновичем с земли наблюдали за её эволюциями и неторопливо разговаривали за жизнь. Я потихоньку, наводящими вопросами, выяснял, как он тут оказался, и чего наизобретал.
- Понимаешь, Шурик, - я попросил его так ко мне обращаться, - на словах все осознают нужность легкомоторной авиации. А на деле она оказывается задвинутой куда-то в самый дальний угол. Я перед войной построил учебно-тренировочный низкоплан - уж, казалось бы, чего ещё нужно! И для начального обучения годится, и для высшего пилотажа - то есть с него сразу можно пересаживаться на истребитель. Делался он на планерном заводе из самых простых материалов - а в серию так и не пошёл. Хотя и в соревнованиях участвовал, и до сих пор летает где-то в системе ОСОАВИАХИМА.
- Один? - спросил я.
- Один. Его пару раз пришлось немного переделать, но он от этого хуже не стал.
Я промолчал в ответ. Как раз моя радость приземлилась и подошла к нам, смешно морща носик:
- Нет, не орёл, - подтвердила она ранее высказанную мысль. - Но для обучения курсантов вождению двухмоторников очень даже ничего. И навыки бомбометания на нём можно осваивать - то есть вполне годная учебная машина.
- А с пикирования? - полюбопытствовал я.
- Это отдельный вопрос. С пологого - без проблем, а на крутое планер не рассчитан, - заметил Владислав Константинович.
***
Этим же вечером мы вернулись в столицу. А с утра принялись за поиски Г-20 - того самого самолёта, о котором вспоминал Грибовский. Кто-то из управления лётной подготовки вспомнил, что видели его в последний раз где-то в Рязани. Туда мы и вылетели, не мешкая. А уже вечером я мог доложить Жигареву о том, что задание выполнено - найденный самолёт оказался на ходу и полностью оправдал мои ожидания - очень приличная машина как раз для обучения курсантов.
Решение по этим вопросам приняли быстро - телеграмма о прекращении выпуска десантных планеров Г-11 и начале производства самолётов Г-20 ушла на завод в Шумерле в этот же день. Кому из управления заказов самолётов настучали по голове, я не знаю - весна уже в самом разгаре - где-то на Вилюе вытаивают из-под снега кимберлитовые трубки, которые мы должны отыскать. Ну, не совсем мы - геологи.
Глава 54. Про международную обстановку
Апрель у нас в России месяц ещё наполовину зимний - то есть холодный, а иногда и снежный поначалу. Впрочем, сугробы подтаивающего снега в лесах встречаются и в мае. Поэтому мы пока не слишком торопимся в Якутию. Вернее, торопимся, но без поспешности. Мусенька хлопочет о сборах в дорогу большого коллектива геологов, а я бездельничаю. При этом живём мы на ближней даче товарища Сталина, той, что в Кунцево, которое сейчас не Москва, а Подмосковье. Гостевая комната тут расположена рядом с кабинетом вождя, а сам он охотно с нами общается. Судя по всему - пытается выпытать хоть что-нибудь о будущем. Имеется в виду - послевоенные реалии. Без нажима действует, просто заводит разные интересные разговоры и поглаживает нас по шёрстке.
