Я - скверный лектор, зато с аудиторией мне повезло. Поэтому я, сам того не замечая, начинаю рассказывать им о своем мертвом-живом двойнике и нашей общей сумбурной биографии. О том, как дразнили меня колдовские города, как путал мои следы старый леший Франк, как чужие, незнакомые люди выдумывали для меня иную, изобилующую чудесными приключениями жизнь, как кривлялись зеркала, как леденил гортань первый проглоченный ключ, как сияла в темноте под моими прикрытыми веками восхитительная шаровая туманность Форамен, сулящая мне вечные скитания да чудесные превращения - сколько душа пожелает, и еще сверх того, чтобы мало не показалось...
- Но это же замечательно! - резюмирует Алиса. - Если твое предназначение состоит в том, чтобы открывать двери между сбывшимся и несбывшимся, как ты сделал это для нас... Макс, я, правда, не могу вообразить лучшей судьбы!
- Наверное. Но не забывай: чужой кусок всегда кажется слаще.
Она смеется.
- Мне и мой кусок вполне по нраву. Знаешь, о чем я мечтала, когда была совсем маленькой девочкой? Стать заколдованной принцессой и поселиться в волшебном городе. И чтобы прекрасные принцы не слишком часто беспокоили меня визитами: не до них... Вот, кажется, и вышло по-моему.
Глава 150
Эсеге Малан-тенгри
... до того, как стать небожителем, обитал на земле...
- Получается, отсюда можно уйти? - спрашивает притихшая было Лиза. - А вернуться домой тоже можно? Я имею в виду ту реальность, которая долго была для меня единственной. Так долго, что мне до сих пор кажется, будто настоящая жизнь - только там... Я могу вернуться домой, Макс?
- Во всяком случае, ты можешь попробовать. Я и сам намерен вернуться. У меня назначено одно важное свидание. Время - как получится, зато место определено. Я собираюсь воспользоваться канатной дорогой. Во всяком случае, сегодня утром я попал сюда именно таким образом... Но ты-то хороша! Неужели ни разу не попытала там счастья?
- Мне почему-то в голову не приходило... Это все Стаси с ее фантазиями. Вечно твердила: а вдруг мы уже умерли, и все такое... Я с нею спорила, но в глубине души опасалась, что она может оказаться права.
- Просто Стаси очень боялась смерти. Почти все боятся умереть, но ее страхи - это было нечто. Настоящая навязчивая фобия. Некоторые боятся мышей, или, скажем, высоты, а она - смерти. Ей всюду мерещилась старуха с косой. Но с этим, по счастию, покончено. На прощание Стаси сосчитала до десяти, не пропуская четверку... Ты знала, что она ее все время пропускает?
- Заметила как-то...
- А все потому, что в японском языке один и тот же иероглиф соответствует числу "четыре" и слову "смерть".
- Ерунда какая, - ворчит Алиса.
- Это нам с тобой - ерунда. А для нее - зловещее совпадение. Впрочем, как я уже говорил, она исцелилась.
- Алиса, послушай, - робко говорит наша маленькая Лиза. - Ты... для тебя... Скажи, только честно: тебе будет плохо, если ты останешься тут одна?
- Сформулируй иначе. Тебе будет плохо, если ты останешься куковать тут, под ненадежным прикрытием моей юбки?
- Я... Нет, не думаю, что мне будет плохо. Но мне хотелось бы вернуться домой. Я не так уж долго там жила. Всего-то двадцать пять лет с ма-а-а-ахоньким хвостиком. Мне все еще интересно, как это бывает...
Она беспомощно смотрит на нас.
- Мне кажется, я оскорбляю свою чудесную судьбу и это волшебное место, когда начинаю мечтать о том, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы на вилле Вальдефокс не было никаких призраков. Возможно, я потом локти искусаю, но сейчас... Сейчас мне ужасно интересно, вышла ли тогда моя книжка. И какие были рецензии... И как поживает Паоло, если уж на то пошло. Он, конечно, не любовь всей моей жизни, но я бы не отказалась еще разок-другой проснуться рядом с ним...
Лиза готова заплакать от смущения.
- Я очень хорошо тебя понимаю, - мягко говорю я. - Не переживай, солнышко. Алиса тут не заскучает, можешь мне поверить! А что до твоих локтей... Если дойдет до этого, адрес одной конторы, специализирующейся на перемене участи, тебе уже известен: Шёнефинг, вилла Вальдефокс. Рядом, к слову сказать, расположена "Небесная лестница". Улица под названием "Himmelich Leiter", - неужели никогда не обращала внимания? Добро пожаловать в любое время года и суток. Я, вероятно, самый коррумпированный Ключник за всю историю существования этого странного цеха. Специализируюсь исключительно на старых друзьях и подружках. Со мной не пропадешь!
- Так значит... Получается, я смогу вернуться? - она, кажется, не верит собственным ушам.
- Во всяком случае, ты можешь попробовать, - повторяю я.
Глава 151
Юдифь
Прекрасная Юдифь <...> выходит из города...
Алиса проводила нас до канатной дороги. Обняла Лизу, поцеловала ее в лоб, что-то шепнула на ушко. Та ответила робкой, но вполне счастливой улыбкой.
Мне же Алиса просто приветливо кивнула. Так прощаются с коллегой в конце рабочего дня. Дескать, скоро увидимся. И правда, глупо было бы друг дружке на шею кидаться при таком-то раскладе...
Помогаю Лизе забраться в кабинку, а сам остаюсь на площадке.
- Разве ты не едешь? - испуганно спрашивает она.
- Еду. Просто такие путешествия следует совершать в одиночестве. Тебе ведь нужно вернуться к собственной судьбе, а не влипнуть в мою, правда?
- Мне страшно! - кричит она, а сама смеется и машет мне пухлой ладошкой.
- Это нормально, - говорю ей вслед. - Человеческая жизнь вообще страшненькое такое занятие... Что ж теперь, ложиться и умирать?
Примерно полчаса спустя пустая кабинка вернулась за мною. Я устроился на жестком сидении, закурил и уставился в небо. Куда и устремлять взор, если не в эту бледную высь, с которой связаны самые заветные, потаенные надежды рода человеческого?
"Ты вот только глупости всякие потише думай, пожалуйста, - сонно советую я себе. - Ангелов ведь распугаешь, придурок..."
Глава 152
Юмис
... он едет...
- Молодой человек, просыпайтесь! Вы еще билет мне не отдали и за постель не заплатили. Давайте восемь гривен, или два доллара, а потом спите себе хоть до самой Вены.
- Нет, - бормочу, - до Вены мне не надо. Мне бы до Мюнхена добраться...
Меня не слишком милосердно трясут. Открываю глаза, и сознание мое тут же снова начинает угасать. Как такое может быть? Маша в уродливой железнодорожной форме потрясает дерматиновой папкой с билетами, ее чудесное лицо перемазано дешевыми сыпучими румянами, глаза обведены лазурными полукружьями, морковно-алый рот кривится в сварливой гримасе, словно под языком тает терпкий ломтик неспелой хурмы.
- Откуда ты взялась? - спрашиваю. - И, если уж на то пошло, откуда взялся я?
Она прячет в уголках губ лукавую улыбку, прижимает палец к губам. Дескать, молчи, делай вид, будто мы незнакомы. И повторяет, громко и бездушно, как образцово-показательный робот:
