- Я вижу, ты, добрая женщина, знаешь толк в пророчествах? Быть может, ты Гарунийская ведунья или жрица из хейма Альты?
- Что я знаю, то знаю, - буркнула в ответ толстуха.
- Так узнай еще одно, добрая женщина: пророчества так запросто не читаются. Их следует читать вприщурку! - Последнее слово Горум проревел так, чтобы слышали все. Он сошел на три ступени вниз, оставив позади Дженну, Карума и мрачного Пита, и стал в самой середине клина, видный всем. - В пророчестве сказано: кошка. Не та или иная кошка - просто кошка. И Кошка погибла. Вот вам уже трое. - Король поднял руку и стал загибать пальцы. - Один - Гончая. Два Бык. Три - Кошка. Все они, как и сказано в пророчестве, убиты Белой Девой, Анной, которую мы столь долго ждали. Остался только один, Медведь, - и пророчество исполнится. Ибо Анна возвещает конец ложного царствования и начало нового. - Он указал правой рукой назад, на Дженну.
- То, что ты зовешь новым, прежде было старым, - проворчала толстуха, но всем стало ясно, что победа осталась не за ней. Предприняв последнюю попытку, она сказала громко, чтобы слышали соседи: - Да и негоже это, когда девушки наряжаются мужчинами и играют в войну. У нас такого не водится. - Но ее голос потонул в криках "ура": первыми начали дети, а взрослые подхватили. В радостном хоре поминались король, Анна и Карум.
ПЕСНЯ
Сердце и корона
Они повстречались однажды в весну.
И солнце сияло в лицо.
И руку она протянула ему,
А он протянул ей кольцо.
Сердце ему подарила она.
Корону свою ей - он,
И навсегда задержалась весна
Для тех, кто навеки влюблен.
Был бел ее конь, подуставший в пути,
И серым конь его был.
Она от него попыталась уйти
Остаться он умолил.
Сердце ему подарила она,
Корону свою ей - он,
И навсегда задержалась весна
Для тех, кто навеки влюблен.
Был взор его ясен, как утренний свет,
Как ночь, черноока она.
И он для нее и силен был, и смел,
Она ж - и верна, и нежна.
Сердце ему подарила она,
Корону свою ей - он,
И навсегда задержалась весна
Для тех, кто навеки влюблен.
Красотка, что сладкой томится тоской,
Ты вслушайся в песню мою.
Когда ты желаешь, чтоб твой дорогой
Был смел и в любви, и в бою,
Милому сердце свое подари
Корону отдаст тебе он.
Вовеки весна не устанет царить
Для тех, кто навеки влюблен!
ПОВЕСТЬ
Городские старшины Новой Усадьбы дали королю ужин в открытом портике ратуши. Пир вышел на славу, и это, по мнению Дженны, было тем замечательнее, что его пришлось устраивать в такой короткий срок.
При всей своей настороженности Дженна вскоре поняла, что никто не ждет от нее особых речей. Горожанам даже от ее присутствия за столом было не по себе, и они почти не заговаривали с ней, но зато не сводили с нее глаз - так, будто хотели запомнить все до мелочей для будущих баллад и преданий.
- Как по-твоему, о чем они сложат песню? - уныло осведомилась Дженна у Петры. - "Как Анна ела яблоки" или "Как Белая Дева омыла руки"?
Петра, смеясь, тут же сочинила:
Тут Дженна, крепко голодна,
Отужинала лихо:
Умяла каравай она
И сыра с ним толику.
Мед Дженна кубками пила,
Все не могла напиться,
А после в кустики пошла
Затем, чтоб...
- Хватит, - взмолилась Дженна, зажимая рот рукой, чтобы не засмеяться громко. Заняв место во главе стола, рядом с королем, она вдруг поняла, что есть ей не хочется. Пляски Долга, чуть было не скинувшего ее, память о холодной руке Горума и о похоронах Катроны, пристальные взгляды горожан - все это не давало ей проглотить ни куска.
Старейшины заметили, что она ничего не ест, и кто-то даже высказался на этот счет.
Король заметил вполголоса, но достаточно громко, чтобы слышали соседи по столу:
- Пища смертных не создана для богов.
Его замечание мигом обежало весь стол, на что он и рассчитывал, и некоторые даже поверили ему.
Петра не стала передавать дальше слова короля и шепнула Дженне, едва удерживаясь от смеха: "А после в кустики пошла..."
Дженна опустила глаза и не заметила, как Петра спрятала в салфетку куриную грудку, большой ломоть кукурузного хлеба и немного зеленого лука. Джарет же, сидевший рядом, заметил и добавил Петре в узелок белых грибов и ржаного хлеба.
После ужина король обратился к старейшинам с просьбой дать ему людей.
- Чтобы сразиться с жабой, - сказал он.
Долго просить не пришлось - старейшин вдохновляло присутствие Анны и немалое количество выпитого ими красного вина. Горожане даже составили бумагу, в которой обещали дать королю двести молодых парней с полным вооружением. Король за такую щедрость поцеловал каждого в правую щеку и поручился, что Новая Усадьба не будет им забыта.
Дженна дождалась подписания бумаги, но во время взаимных славословий встала. Всякое движение при этом прекратилось, и даже служанки с тяжелыми подносами замерли на месте. Дженна не знала, что бы им такое сказать. Король был мастером говорить, она же была напрочь лишена этого дара. Охваченная внезапной завистью к нему, Дженна хотела хотя бы поблагодарить, но не нашла слов и закрыла рот, не желая показаться дурой.
На другом конце стола поднялся Карум.
- Мы долго ехали, - сказал он, - а завтра снова отправимся в путь. Даже Богиня должна иногда отдыхать. Человеческая плоть, хоть и служит лишь оболочкой божественного духа, устает так же, как наша. - Подойдя к Дженне, он медленно поднес ее руку к губам и приложился к ней. У него и рука, и губы были теплыми.
Дженна с улыбкой, плавно и грациозно отняла у него руку.
- Спасибо, - просто и без затей сказала она горожанам, - спасибо за все. Потом кивнула королю, Питу, Петре и мальчикам и направилась к двери. Карум последовал за ней.
- Не волнуйся, - шепнул он. - Я с тобой.
В темноте они ощупью добрались до первого поворота и принуждены были повернуть назад.
- Хуже, чем в хейме, - проворчал Карум.
Дженна промолчала, вспомнив, каким нашла тот хейм по возвращении. Она не знала, куда ведут все эти двери, но полагала, что подойдет любая - лишь бы скрыться от докучливых любопытных глаз.
- Сюда, - внезапно сказала она.
Они вошли и оказались в большой комнате. Слабый свет чуть сочился в закругленные окна, выходившие на широкие ступени крыльца. Должно быть, это был зал совета - здесь стоял большой стол, окруженный тяжелыми стульями. Вдоль стен стояли еще стулья и несколько лежанок. Дженна с глубоким вздохом опустилась на одну из них.
- Что бы я без тебя делала, Карум?
- Надеюсь, тебе больше не придется обходиться без меня.
- Не надо играть словами. Я не дама из рода Гарунов и не торговка из Новой Усадьбы.
- Но это совсем не игра, Дженна.
