Как и в прошлый раз, Агуарто был безукоризненно любезен и элегантен, как витринный манекен. У недостроенного павильона в глубине парка, где он ждал в назначенный час, никого не было, и мы могли разговаривать, не опасаясь чужих ушей.
Агуарто ознакомился со списком, уточнил кое-что для себя, а затем совершенно неожиданно предложил перенести работы в отдельную, специально подготовленную лабораторию.
О таком я мог только мечтать. Стесненность домашней обстановки, отсутствие элементарных благ, не говоря о необходимом для монтажа оборудовании, уже не раз доводили меня до отчаяния. Но с этим приходилось мириться. И вот, нá тебе!.. Агуарто предлагает, можно сказать, идеальные условия. На деле предлагает, не на словах. Даже не зная толком принципа действия еще не существующего гравитационного преобразователя, не представляя и малой доли тех эффектов, которые еще предстоит открыть. С чего бы это?.. Как бизнесмен, он должен быть предельно осторожным, иначе давно бы вылетел в трубу. А вдруг знает? Знает, но не говорит? Тогда, опять же спрашивается, почему? Что его заставляет вести себя так?.. Нет, наверное, он все-таки смотрит на гразер, как на источник баснословной прибыли и наверняка уже всё рассчитал. А поскольку там, где пахнет деньгами, деловые люди проявляют дьявольскую сообразительность, то он снял или даже купил (какое мне до этого дело) подходящую лабораторию и теперь предлагает ее мне. Стоит ли отказываться?.. Правда, кое-какие опасения оставались. Что-то удерживало меня от шага, сделав который, я могу потерять самое ценное — независимость. Эти предприниматели — как пауки. Так присосутся, что не выпутаешься.
Похоже, Агуарто прочитал мои мысли, потому как терпеливо и ненавязчиво стал объяснять преимущества лабораторных условий. Надо признаться, у этого человека самой природой заложен дар убеждения. Каждое его слово било в цель, точь-в-точь отвечая моим тайным замыслам. При этом он всячески пытался подчеркнуть, что ни одна душа в мире не станет мне мешать или, упаси бог, посягать на право первенства. Полная свобода действий, прекрасная возможность для самовыражения, гарантия личной безопасности и, конечно же, незамедлительное исполнение всех моих указаний — вот далеко не полный перечень доводов, устоять перед которыми было невозможно.
Окончательно всё решило известие, что для работы мне предлагается уединенное место на морском побережье в южной части Континента, где в перерывах можно отдохнуть и набраться сил. Откровенно говоря, я с удовольствием оставил бы свою конуру, сменил обстановку, пожил среди людей. Но раньше я никому бы в этом не признался… даже самому себе. И только лишь потому, что не видел выхода. Но теперь… Как знать, может, давняя, неотступно преследовавшая меня ностальгия по прошлому на этот раз отступит, и болезнь удастся излечить?.. В общем, я согласился. Агуарто с видимым облегчением вздохнул и взялся в недельный срок уладить связанные с переездом дела. К тому времени я должен быть готов. Предстоит немало возни со сборами, так как большая часть снаряжения по-прежнему находится в пещере Рио де Плато.
21 марта
Поздно вечером вернулся домой и сразу позвонил Агуарто. Договорились встретиться через день на том же месте. Он сообщил, что тоже не терял время и подготовил для меня сюрприз. Интересно, что бы это значило?..
На этот раз поездка в горы оказалась очень тяжелой. Надо отоспаться и прийти в себя. Дома страшный кавардак. Постель стелить не буду. Лягу так… В глазах Эльзы читаю неодобрение. Прости, родная! В последние дни я совсем не думаю о тебе. Нет ни минуты, чтобы побыть наедине с твоим милым образом и как прежде погрустить о прошлом.
Страшно устал, а на тяжелую голову и думать не хочется…
23 марта
Мой компаньон развил бурную деятельность. Я всё больше доверяю ему. Он по-прежнему предельно точен, аккуратен и до невозможности предупредителен. При встрече первым делом поинтересовался моим самочувствием и только потом попросил рассказать со всеми подробностями, как я провел эти дни. Отчет занял около часа. Кое-что вспоминалось с трудом, а некоторые, даже не столь отдаленные фрагменты, вообще не удалось вспомнить.
Агуарто не стал заострять внимание на таких пустяках и сказал, что ничего страшного в этом нет. Просто у меня отсутствуют навыки последовательного регенеративного анализа, и тут же пояснил, что есть люди, которые даже по прошествии многих лет воспроизводят с точностью каждый день своей жизни.
Коснулись и темы возможного надзора. Правда, здесь всё чисто… За эти дни я неоднократно проверялся и убедился, что «хвоста» нет. Выходит, Агуарто был прав, а я, к стыду, оказался жертвой собственного воображения и неуемной фантазии. Попробовал перевести всё в шутку. Кажется, получилось. А там кто знает…
Далее Агуарто сказал, что должен представить меня одному влиятельному лицу, от которого многое будет зависеть как сейчас, так и в будущем. При этом добавил, что уже подготовил почву, кое с кем переговорил, посоветовался, словом, пробудил интерес, как он выразился, к примечательной и своеобразной личности, сумевшей самостоятельно и за короткий срок добиться серьезных сдвигов в разработке одной достаточно оригинальной идеи. Это и есть тот самый сюрприз, о котором он говорил. С этим человеком надо встретиться, произвести на него как можно более благоприятное впечатление и рассказать о содержании своей программы.
Сначала я возмутился. В довольно резкой форме я заявил, что он слишком много себе позволяет, распоряжается чужими идеями, как своими собственными, и нисколько не считается с автором.
Теперь-то я сожалею о том, что произошло. Надо было все-таки сдержаться, чуточку подождать. Но, как бы там ни было, а неприятный разговор состоялся. И здесь Агуарто вновь оказался на высоте. Он спокойно выслушал поток язвительных упреков и, ничем не выдавая реакции, выразительно постучал по стеклу циферблата.
— Время, господин Адамс, — сказал он. — В нашем распоряжении полчаса. Это не так много, но вполне достаточно, чтобы настроиться. Подумайте, как себя вести и о чем говорить. Повторяю, от этой встречи зависит многое.
Мне ничего не оставалось, как прикусить язык и подчиниться, хотя, не скрою, многое в действиях Агуарто было неясным.
Черный кадиллак, своего рода знак устойчивого благополучия, стоял припаркованный в тесной щели среди громад небоскребов. Даже снаружи было заметно, что отделка салона не уступает внешнему виду. Я сел на переднее сиденье, и вскоре мы влились в поток автомобилей, заполнивших улицы в разгар часа пик.
