Выпить они успели. А вот беседу пришлось прервать, потому что в почти стемневшем небе неожиданно загорелась новая голубая звездочка и, стремительно увеличиваясь в размерах, оказалась фэдерским космическим катером. Тем самым, который несколько дней назад Язон провожал из Томхета. Резко снижаясь, катер дымился и кое-где еще полыхал.
– Они что, с ума посходили? – заворчал Язон.
Потом вытащил из кармана передатчик, заранее настроенный на персональную волну Меты, включил и заорал в микрофон:
– Эй, кто там у вас устраивает выходы из джамп-режима в атмосферу? Жить надоело?
– Это я теперь так умею! – хвастливо отозвался веселый голос его валькирии. – Правда, красиво?
Освобожденная из плена «Ласточка» прилетела на каких-нибудь десять минут позже фэдерского корабля, который так лихо пригнала назад Мета, окрыленная радомским успехом. О появлении супербота-невидимки в небе Моналои сообщила сама Лиза, выйдя на связь уже в обычном радиодиапозоне.
Итак, пиррянская команда торжественно воссоединялась, и ночка обещала пройти бурно. Спать уже никто не собирался. Все поздравляли друг друга, не смолкали бесконечные разговоры: вопросы, ответы, возгласы удивления, шум, гам, смех. Кто-то из молодых даже начал восторженно палить в воздух – этакий салют победы. Чуть не побежали за шампанским. После Джемейки флибустьерский обычай встречать праздники обязательно с игристым вином получил достаточно широкое распространение среди пиррян. Не признающие в принципе никакого опьянения, вообще никакого одурманивания, они полюбили вкусное и легкое шампанское, как безалкогольный напиток, и особенно радовались, будто дети, мелодичному звону сталкивающихся хрустальных бокалов и веселым шипящим пузырькам.
На этот раз повод для праздника казался весьма достойным. Словом, еще немного, и начался бы пир горой. Ну тут как раз Лиза завершила посадочный маневр, внешняя крышка люка откинулась, образуя трап, и по нему первой сбежала не многим знакомая, но долгожданная Виена. Вот тут все сразу и вспомнили, что удачи удачами, но ведь до настоящей победы еще ох как далеко! И вообще, даже сама жизнь Миди пока еще оставалась под вопросом.
Виена ни на минуту об этом не забывала и сразу от супербота помчалась в медицинский отсек «Арго», на ходу уточняя детали. Пирряне расступались перед слепой девушкой, не переставая про себя удивляться, как это она ничего вокруг не видя, ухитряется так быстро ходить. Виена почти бежала в сторону линкора «Арго» с уверенностью человека не просто зрячего, но и бывавшего уже в этих местах. Чудес тут не было никаких – просто она ощущала без ошибки, где именно лежит Миди. Лиза едва успевала следом, но перед самым входом в корабль все-таки обогнала Виену и взяла ее за руку – по внутренним переходом и лифтам огромного линкора наугад не побегаешь, никакие суперспособности не выручат.
В медицинском отсеке, возле специально оборудованной постели посреди просторной хирургической палаты Виену уже ждали Тека и Бруччо. Больше никого не допустили к больной. А внимательно выслушав все выводы и рекомендации врачей, Виена и этих двоих попросила удалиться. Войдя в телепатической контакт с пострадавшей, она едва различала оттенки конкретных чувств и мыслей в искромсанном в клочья и варварски перемешанном биополе несчастной Миди. Выуживать из сплошной каши отдельные кусочки и складывать, склеивать, сшивать их вновь в единое целое было мучительно трудно. Близкие посторонние шумы, а тем более направленные прямо на Виену тревожные ментальные импульсы отчаянно мешали ей.
Что и говорить, задачу такой категории сложности совсем еще юная Виена решала впервые в жизни. А возможно, подобная задача впервые возникла вообще в истории человечества. Во всяком случае, пирряне прецедентов не знали, моналойцы – тоже, и никто ничего посоветовать не мог. Но и ошибиться было нельзя.
Когда с диагнозом более или менее стало ясно, Виена попросила теперь уже всех пиррян покинуть не только отсек, но и корабль.
– А еще бы лучше, – сказала она, – накрыть линкор сверху чем-нибудь изолирующим от пси-энергии.
– Нет проблем, накроем, – ответила Мета. – Абсолютной защиты от пси-лучей, сама понимаешь, не существует, но я поставлю самый мощный многослойный экран, какой только есть у нас в арсенале.
– Извините, если это все окажется не нужным, – робко проговорила Виена.
– В каком смысле? – не понял Язон.
Уж не имела ли она ввиду полную неизлечимость Миди?
– Да я и сама еще не знаю, в каком смысле, – по-детски трогательно пожала плечами Виена. – Я буду делать все, что могу, все, что от меня зависит. Вот и хочу, чтобы мне как можно меньше мешали. Ну, я пойду?
Потом, уже сделав пару шагов, она обернулась и добавила:
– Только, пожалуйста, не стойте здесь, около входного люка. Это может затянуться надолго.
И она ушла внутрь опустевшего линкора, в огромном металлическом чреве которого сиротливо лежала сейчас одна лишь Миди.
«Миди, – думал Язон. – Если быть цинично пунктуальным, то это и не Миди даже, а только то, что от нее осталось».
Виена не выходила на связь, пока работала, и подала сигнал с просьбой об отключении силового поля лишь через четыре без малого часа. Но многие, несмотря на ее просьбу, так и оставались сидеть возле «Арго». А что еще было делать ночью? Работать? Бред. Спать? Совестно как-то.
Арчи – тот вообще был готов сидеть на траве перед защитным экраном, никуда не отходя и сколь угодно долго. Почему-то он считал, что именно его помощь может понадобиться Миди в любой момент. Но секунды капали, сливаясь в минуты и часы, а ничего не менялось. Никто на свете не мог помочь Виене в этой ситуации.
Она появилась в проеме люка, странно качнулась, ухватившись за стенку, а потом спрыгнула на землю и медленно вошла в освещенный круг под мощным высоким фонарем, ориентируясь очевидно, по изменению температуры. Опустилась на колени, осторожно потрогала чахлые моналойские кустики и пыльную траву, вытоптанную пиррянами, и наконец, тихо проговорила, словно беседуя сама с собой:
– Вся эта планета стонет и молит о помощи! И как они могут здесь жить? Не понимаю.
Потом помолчала и добавила, уже явно обращаясь к собравшимся вокруг:
– Я устала. Мне надо отдохнуть. Как минимум до утра. Но еще три или четыре сеанса, и я передам Миди врачам.
Виена говорила по-прежнему тихо и с большими паузами. Каждое слово давалось ей с трудом. Но уж очень хотелось объяснить все в деталях.
– Я уже восстановила самые первые, глубинные слои памяти Миди. Ну, те, что управляют рефлексами и вообще жизнедеятельностью организма. Вы извините, я, наверно, глупости говорю, я не училась на врача. Я терминов не знаю. Но у меня получается! Правда. Так что… все будет нормально, друзья! Все… будет… хорошо.
