— Ярослав! Эка тебя Африка то поджарила! Ну, рассказывай скорее!
Они поднялись на кафедру. Ярик привез профессору в качестве сувенира финики, которые тут же пошли в дело «под чаёк».
— Эти аборигены… — начал было что-то рассказывать Ярик, но вспомнил, что хотел сначала расспросить про Авдея. — Так, а что там с экспедицией Семеныча? Давайте начнем с этого. Мне Нонна что-то невнятное рассказала. Вроде как Авдей не вернулся со всеми. Ну, все остальное, что она говорила, звучало еще менее суразно. Впрочем, это обычно для информации из третьих рук. Не очень правдоподобно. Поэтому…
— Может и не очень, — перебил Натан Саныч, резко изменившись в лице после смены темы. — Может и то, что я скажу, так же не очень. — Он выдохнул, собираясь с мыслями. — Группу водил Семеныч, как ты знаешь. В смысле Анатолий Семенович. Ну, да что там, вы его тоже всегда просто Семенычем зовете. Он, конечно уже не в студенческом возрасте, но…
— … Подозрений не вызывает! — продолжил Ярик, глядя в глаза Натану Санычу.
— Именно. Именно этот факт больше всего и не дает покоя. В принципе показания всех участников сходятся. Хотя там показаний то… В общем… Они уже достигли цели. Собственно, поставлен был стационарный лагерь. Песчаный берег у начала косы на извилине речки. С одной стороны лес. Думаю, ты представляешь, где это и как это. Был там. В этом лагере они собирались жить все время экспедиции. Это была третья неделя. Спать легли поздно, бурно обсуждали результаты дня и с их учетом строили график работ. И то, если бы не начал моросить легкий дождь, спать бы легли позже. Все надеялись, что дождь несерьезный и не испортит следующий день. Моросящий дождь, однако, шел почти всю ночь, на рассвете прекратился, — пересказывал Натан Саныч события того утра со слов Семеныча, который говорил, что каждый раз, как вспоминает тот день, все события пролетают у него в голове с точностью до писка комара.
А Семеныч рассказывал, что утро оказалось довольно загадочным.
Проснулся он, слышит голос Лизон.
— Семеныч, это Вы проснулись?
— Похоже на то. А ты как догадалась?
— Да храпеть перестали, — засмеялась Лизон.
— Ну, ты, блин, Агата Кристи!
— Ага! Еще и Золя Матьяра одновременно.
— А эт еще кто такое?
— Это легенда африканской фемиды! — слегка даже обиженно сказала Лизон. — Храпите там в своем спальнике и ничего-то вы не знаете вокруг.
— Хм! А это еще как знать! Вот вопрос тебе, только, чур, из палатки не высовываться. Был ли ночью дождь?
— Да мы б обмерзлись, если б был.
— Эх, блин, Чоля Мадьняра. А он ведь был. Можешь вылезть и проверить.
— Какая Чоля Мадьняра? Золя Матьяра! — продекламировала Лизон. — Известная личность, между прочим.
— В узких кругах, видимо! — засмеялся Семеныч.
— Блин. Придется вылезать, проверять Вас на дождь. Может тогда, Семеныч, сразу по чаю?
— Ну, ты, Лизон, знаешь, что я чай не пропускаю. Придется тоже вылезать. Только ты варишь!
— Была б кирка. А чай мы сварим!
Они одновременно высыпались из палаток.
— Привет утренним кукушкам, — потягивающимся голосом промычал Егор.
— О! Привет, Егор! И Егору после дождя не спится. Не только нам, — ответила Лизон.
— Мне не спится? Это вам не спится? А я жертва вашей бессонницы. Что делать совам прикажете? Ладно, че путное бы рассказали. А то какая-то Зойка Мутяра.
— Золя Матьяра! — продекламировала снова Лизон. — Никакая ты не сова. Натуральный и полный глухарь! И прекращай уже зевать. Проснулся — выковыривайся наружу.
— Выковыриваюсь, — передразнил Егор грамотную Лизон. — В качестве компенсации тоже требую чаю.
— Будет тебе чай. С глухарями, как ты любишь!
В кабинет вошел Селиван Николаевич, прервав беседу.
— Вот те и неолит! Я значит, его посылаю в Африку, а он обо всем интересном сначала докладывается этому, простите, Натану Санычу! — взбодрившись от встречи с Яриком, радостно закричал Селиван Николаевич.
— Селиван Николаевич! — С не меньшей радостью выпалил Ярик, и они крепко пожали руки. — Уж на счет того, кто, кого посылает в Африку…
— Ладно, ладно! — успокоил его Селиван. — Я же это, из зависти, так сказать.
— Да я недавно пришел. А у Вас по расписанию пары. Были. — Но радость встречи быстро сошла с лица Ярика. — Натан Саныч мне как раз рассказывал об экспедиции Семеныча и Авдее.
— А. Да, — поблек вслед за Яриком и Селиван Николаевич. — Это… В общем, да. Ума не приложу, что делать.
— Лизон изобразила чай. Ну, а где чай — там и разговор, — продолжал пересказывать Натан Саныч. — В течение получаса появились все. Лизон начала с чая и осталась ответственной за завтрак. Семеныч всех пересчитал и скомандовал, будить Авдея.
— Вот человек знает, где ставить палатку, чтоб его утром разговоры не будили. Слышь, Егор? — обратил Семеныч внимание Егора.
— Слышу. Уже записываю! — отозвался Егор.
— Записывай, записывай. Да Авдея сходи, подыми. Через полчаса уже выдвигаемся.
Через минуту раздался голос Егора:
— Авдея нет.
— Что значит, нет? — отозвался Семеныч.
— То и нет. Отзываться не хотел. Открыл палатку, но его там нет, — кричал от палатки Авдея Егор.
— А куда он ушел?
— Куда он ушел, куда он ушел?! Откуда я знаю? — Егор стал осматриваться вокруг палатки. — А уходящих следов-то и нет!
Тут уже оглянулись все. Семеныч пошел было в сторону палатки Авдея по следам Егора, и видит, что кроме следов Егора к палатке других-то свежих следов на песке действительно нет. Ни уходящих, ни приходящих.
— Лизон, ну-к, давай, Золя Катяра, разберись, — снова шутливо исказив имя героини этого утра, сказал Семеныч.
— Не смешно, Семеныч, — сухо ответила, уже стоявшая рядом с ним, Лизон.
— Натан Саныч, ну, это же чухня полная, — недоумевая, загудел Ярик.
— Ну, чухня, не чухня, а Семеныч говорит, что после слов Лизон чувство юмора покинуло всех.
Осмотрели палатку. Цела. Все вещи на месте, одежда. Вплоть до нижнего, в котором он, очевидно, спал. Вещи не только на месте, но они абсолютно невредимы. Со слов Егора, как он вспоминал, когда он залез в палатку, одеяла не были развернуты, как обычно, когда человек, проснувшись, покидает постель. Одеяла лежали так, как будто человек укрыт ими, даже закутан в них. Только что слегка осевшие, что бросилось Егору в глаза. И он стал стягивать их, а не пытаться докрикиваться до Авдея. Остались даже нательный крест и серьга из уха Авдея. Представь человека, решившего сходить по нужде посреди ночи, который перед этим снимет серьгу… Или похитителей, которые аккуратно снимут крест и оставят его на подушке. Или вдруг он надумал сбежать, если уж предполагать даже невозможное, и…
