Квинтеро настолько испугался, что даже опустил на секунду бинокль, чтобы сориентироваться. Когда он опять поднес его к глазам, картина осталась прежней: он словно стоял в комнате. Ему показалось, что сбоку что-то движется, он слегка повернул бинокль, и тут деталька опять выскочила.
Он принялся поворачивать и трясти бинокль, деталька болталась вверх-вниз, но он по-прежнему ничего не видел. Квинтеро положил бинокль на обеденный стол, услышал легкий щелчок и прильнул к окуляру. Очевидно, зеркало или призма вновь встала на место — бинокль работал.
Тогда он решил не рисковать — вдруг деталька опять стряхнется, — оставил бинокль на столе, присел рядом и заглянул в окуляры.
Он увидел тускло освещенное помещение с занавешенными окнами и включенными лампами. На полу сидел индеец — или, вернее, человек, одетый как индеец: худой блондин в головном уборе из перьев, украшенных бисером мокасинах, штанах из оленьей кожи с бахромой, кожаной рубашке и с ружьем в руках. Ружье он держал у плеча, целясь куда-то в угол комнаты.
Рядом с индейцем в кресле сидела толстая женщина в розовой комбинации и что-то весьма взволнованно говорила в телефонную трубку.
Квинтеро заметил, что ружье у индейца игрушечное, примерно вдвое короче настоящего. Индеец все стрелял в угол комнаты, а женщина говорила по телефону и смеялась.
Через некоторое время индеец прекратил стрельбу, повернулся к женщине и протянул ей ружье. Женщина положила трубку, нашарила еще одно игрушечное ружье, прислоненное к креслу, и отдала его индейцу, а взятое у него ружье стала заряжать воображаемыми патронами.
Индеец все стрелял — быстро и настойчиво. У него было хмурое и сосредоточенное лицо воина, в одиночку прикрывающего отход своего племени в Канаду.
Внезапно индеец, кажется, что-то услышал, обернулся, и на его лице появилось выражение паники. Он резко развернулся и вскинул ружье к плечу. Женщина тоже посмотрела в ту сторону, ее рот изумленно открылся. Квинтеро попытался понять, что же они увидели, но тут обеденный стол покачнулся, бинокль щелкнул и отключился.
Квинтеро встал и принялся возбужденно расхаживать по комнате. Ему удалось ненадолго подсмотреть, чем занимаются люди, когда за ними не наблюдают. В нем боролись возбуждение и смущение, потому что он никак не мог разобраться в увиденном. Быть может, индеец сумасшедший, а женщина — его сиделка? Или же они более или менее обычные люди, играющие в какую-то безобидную игру? Или же он наблюдал, как тренируется патологический убийца, который через неделю, месяц или год купит настоящее ружье и будет убивать реальных людей, пока его самого не убьет полиция? И что там произошло под конец? Было ли это частью шарады, или же возникло нечто другое, непредусмотренное?
Он не мог найти ответы на вопросы. Он видел лишь то, что ему показывал бинокль.
Последующие свои действия Квинтеро спланировал более тщательно. Самое важное — обеспечить биноклю неподвижность. Обеденный стол слишком шаткий, и снова класть на него бинокль рискованно. Теперь он решил воспользоваться низким кофейным столиком.
Однако бинокль все еще не работал. Он покрутил его и вновь услышал, как внутри постукивает болтающаяся деталька. Это напомнило ему головоломки, в которых нужно закатить стальной шарик в определенную дырочку, но тут приходилось работать, не видя ни шарика, ни дырочки.
После получаса безуспешных попыток он отложил бинокль, выкурил сигарету и выпил пива, потом потряс его вновь. Послышался щелчок — деталька встала на место, и он плавно опустил бинокль на стул.
Он весь вспотел от усилий и разделся до пояса. Потом наклонился и прильнул к окуляру, очень осторожно покрутил колесико фокусировки, и его взгляд пересек улицу и проник сквозь стену отеля.
Квинтеро увидел большую гостиную, декорированную в белом, голубом и золотистом тонах. На выгнутой кушетке сидели двое привлекательных молодых людей, мужчина и женщина, одетые в старинные костюмы — женщина в пышном платье с низким декольте, почти не скрывающим ее маленькие округлые груди, а мужчина в длинном черном сюртуке, серых панталонах до колен и белых чулках. Его белую рубашку украшали кружева, а волосы были напудрены.
После каких-то слов мужчины женщина засмеялась. Тот наклонился и поцеловал ее. Она на мгновение замерла, но тут же обвила его шею руками.
Но им пришлось резко разомкнуть объятия, потому что в комнату вошли трое мужчин — одетые в черное с ног до головы и с черными масками на лице. Каждый держал шпагу. За спинами троицы стоял кто-то четвертый, но Квинтеро не смог его как следует рассмотреть.
Молодой мужчина вскочил, схватил висящую на стене шпагу и стал сражаться с тремя вошедшими, перемещаясь вокруг кушетки, на которой сидела оцепеневшая от страха женщина.
В поле зрения Квинтеро появился четвертый — высокий и роскошно одетый. На его пальцах вспыхивали драгоценные перстни, на шее висел бриллиантовый кулон. Голову покрывал белый парик. Увидев его, женщина ахнула.
Молодой мужчина вывел из борьбы одного из противников, ранив его в плечо, и легко перепрыгнул через кушетку, мешая второму зайти сзади. Он легко сдерживал обоих оставшихся противников, и четвертый, немного помедлив, достал из-под плаща кинжал и метнул его. Оружие ударило юношу рукояткой в лоб.
Он пошатнулся, мужчина в маске сделал выпад, его шпага ударила юношу в грудь, согнулась и тут же выпрямилась, скользнув между ребрами. Юноша посмотрел на шпагу и упал. Его белую рубашку обильно залила кровь.
Женщина потеряла сознание. Четвертый что-то сказал, один из мужчин в маске подхватил ее, второй помог подняться своему раненому товарищу. Потом все ушли, оставив распростертого на полу юношу заливать кровью полированный паркет.
Квинтеро повернул бинокль, решив проследить за ушедшими. Деталька выскочила, в окулярах стало темно.
Квинтеро разогрел банку консервированного супа и задумчиво на нее посмотрел, размышляя над увиденным. Наверное, он видел репетицию какой-то пьесы… Но удар шпаги не показался ему притворным, да и юноша на полу выглядел тяжелораненым, а то и убитым.
Но чем бы ни оказалась эта сцена, он удостоился привилегии наблюдать за интимными моментами странностей человеческих жизней. Он увидел очередной из непостижимых людских поступков. И осознание того, что он способен видеть недоступное никому, кружило ему голову и уравнивало с богами.
Единственное, что заставило его спуститься с небес на землю, была неуверенность. Ведь бинокль неисправен, какая-то важная деталь внутри его не закреплена, и в любой момент чудеса могут прекратиться.
