Но даже в пустыне есть оазисы, и иногда глубоководные охотники находят их. Они сталкиваются с малопитательным изобилием рифта и жрут, пока не начнут давиться; их потомки вырастают огромными, с раздутой плотью, покоящейся на таких хрупких костях…
«Я отключила фонарь, и оно оставило меня в покое. Интересно…»
Лени снова включает свет. Картинка перед глазами меркнет от неожиданного сияния, потом все проясняется. Океан снова становится беспросветным мраком. Но никакие кошмары к ней не устремляются. Луч тыкается в пустую воду, обступающую его со всех сторон.
Кларк снова выключает фонарь. Наступает момент полной черноты, пока линзы адаптируются к пониженному освещению. А потом звезды появляются снова.
Они такие красивые. Лени Кларк лежит на дне океана и наблюдает за бездной, сверкающей вокруг. Она чуть ли не смеется, когда понимает, что в трех тысячах метров от солнца тьма наступает только тогда, когда горит свет.
— Да что с тобой такое? Ты исчезла на три часа, ты хоть понимаешь это? Почему не отвечала?
Кларк наклоняется и снимает ласты.
— Наверное, я отключила передатчик. Я… так, секунду, ты говоришь, что…
— Наверное? Ты что, совсем забыла правила безопасности, которые в нас вбивали? Ты должна держать передатчик включенным с той секунды, как покидаешь «Биб», и до самого возвращения!
— Ты сказала, я отсутствовала три часа?
— Да я не могла даже на твои поиски отправиться, не могла найти тебя на сонаре! Пришлось сидеть здесь и надеяться, что ты покажешься в конце концов!
Казалось, прошло всего несколько минут с того момента, как Лени оттолкнулась от корпуса станции в темноту. Она забирается в кают-компанию, неожиданно чувствуя озноб во всем теле.
— Где ты была, Лени? — Дженет Баллард требует ответа, подойдя к ней со спины. Кларк слышит еле заметные жалобные нотки в ее голосе.
— Я… Я, наверное, была на дне, — говорит Лени, — поэтому меня и не видел сонар. Но совсем недалеко.
«Я заснула? Что я делала эти три часа?»
— Я просто… плавала. Потеряла счет времени. Извини.
— Это очень плохо. Не делай так больше.
Наступает краткое мгновение тишины. Оно обрывается неожиданным, но таким знакомым ударом плоти о металл.
— О боже! — рявкает Баллард. — Я выключаю прожекторы прямо сейчас!
Что бы ни было снаружи, оно успевает удариться об обшивку еще два раза, прежде чем Дженет добирается до пульта, и Кларк слышит, как та щелкает кнопками.
Она возвращается в кают-компанию.
— Все. Вот теперь мы невидимы.
Раздается еще один удар. А потом еще один.
— Или нет, — комментирует Кларк.
Баллард стоит посередине отсека, вслушивается в ритм нападений.
— Их не видно на радаре, — она почти шепчет. — Иногда, когда я слышу, как они приближаются к нам, я настраиваю прибор на минимально близкое расстояние. Но он их не ловит совершенно.
— Нет газовых пузырей, и звук не отражается.
— Мы-то на сонаре всегда светимся. Ну, большую часть времени. Но не эти твари. Их не найти, неважно, насколько сильно врубаешь прибор. Они как призраки.
— Они — не призраки.
Почти неосознанно Кларк считает удары: восемь, девять…
Баллард поворачивается к ней.
— Они закрыли «Пикар», — голос у нее тихий и напряженный.
— Что?
— Офис Энергосети говорит, что там какие-то технические проблемы. Но у меня есть друг в штате. Я с ним связалась, пока ты была снаружи. Он сказал, Лана в госпитале. И у меня такое чувство… — Баллард качает головой. — Похоже, Кен Лабин что-то натворил. Думаю, он на нее напал.
Три удара снаружи в быстрой последовательности. Кларк чувствует на себе взгляд напарницы. Молчание затягивается.
— Или нет, — говорит Баллард. — Мы же все проходили психологическое тестирование. Если бы он был склонен к насилию, то его бы отбраковали еще перед отправкой.
Лени наблюдает за ней, слушает грохотание прерывистого кулака.
— Или, может… может, рифт изменил его каким-то образом. Может, мы недооценили влияние давления, под которым постоянно находимся. Так скажем, — Баллард выдавливает из себя слабую улыбку. — Не столько физическая опасность, сколько эмоциональный стресс, понимаешь? Повседневные вещи. Да просто выход наружу может доконать, в конце концов. Морская вода, пропущенная сквозь твое собственное тело. Не дышать часами. Все равно что… жить без стука сердца…
Она смотрит на потолок; звуки снаружи становятся все более беспорядочными.
— А снаружи не так плохо, — говорит Кларк. «По крайней мере, там ничего не давит. И не надо беспокоиться, что корпус станции не выдержит».
— Не думаю, что трансформация происходит неожиданно. Она вроде как подкрадывается к тебе незаметно, мало-помалу. А потом однажды утром просыпаешься каким-то другим, только этой перемены ты никогда не заметишь. Как Кен Лабин.
Она смотрит на Кларк, и голос ее становится тише:
— И ты.
— Я, — Лени вертит в голове слова напарницы, ждет от себя хоть какой-то реакции. Кроме собственного безразличия, не чувствует больше ничего. — Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Я не из буйных.
— Знаю. Я не о собственной безопасности беспокоюсь, Лени, а о твоей.
Кларк смотрит на нее из-за непроницаемой безопасности линз и не отвечает.
— Ты изменилась с тех пор, как спустилась сюда, — говорит Баллард. — Сторонишься меня, подвергаешь себя ненужным рискам. Я не знаю, что происходит с тобой. Как будто ты хочешь умереть.
— Не хочу, — Лени старается сменить тему разговора. — С Ланой Чунг все в порядке?
Дженет изучает ее какое-то время, но намек улавливает:
— Не знаю. Деталей мне не сообщили.
Лени чувствует, как внутри нее завязывается узел.
— Интересно, что она сделала? Почему он пошел вразнос? — бормочет она.
Баллард уставилась на нее, открыв рот.
— Что она сделала? Я поверить не могу, что ты это сказала!
— Я всего лишь имела в виду…
— Я знаю, что ты имела в виду.
Удары снаружи прекратились. Но Баллард легче не стало. Она стоит, сгорбившись, в этих странных, таких свободных, мешковатых одеждах, которые носят сухопутники, и пристально смотрит в потолок, как будто не верит тишине, а потом переводит взгляд на Кларк. — Лени, ты знаешь, я не люблю напоминать о субординации, но твое отношение к делу ставит под угрозу нас обеих. Я считаю, что это место начинает на тебя влиять. Я надеюсь, что ты сможешь вернуться к нормальному состоянию, действительно надеюсь. Иначе мне придется рекомендовать руководству перевести тебя.
