— Извини, Дэвид, — проговорила она. Тот, не скрывая нетерпения, обернулся. — Не забывай, что у нас с тобой остались кое-какие неоконченные дела. Я обещала дать ответ Шмидту и Хагенесту, как только вернусь в Европу. Им не терпится приступить к делу.
— Я не забыл. Просто хотел убедиться, что твой дружок Реджи закончил интервьюировать моих детей, — он вздохнул. — Подчас так тоскуешь по прежней неизвестности!
Франческа подошла поближе к нему.
— Не верю тебе ни на йоту, — она не сводила с него глаз. — Я знаю, почему ты сегодня нервничаешь: не можешь проконтролировать, что скажут нам с Реджи твои дети и жена. А для тебя ведь нет ничего важнее, чем руководить всеми.
Доктор Браун уже начал было отвечать, но тут по коридору от дальней спальни донесся визг: «Мамуля!». Через какую-то секунду мальчишка шести или семи лет промчался мимо Дэвида и Франчески, аккуратно угодив в объятия матери, как раз показавшейся в выходящей в коридор двери. От удара вино выплеснулось из бокала Элейн, она автоматически слизнула капли с пальцев, продолжая утешать сына:
— Что случилось, Джастин? — спросила она.
— Этот черный дядя сломал мою собачку, — взвизгивал Джастин между рыданиями. — Он ударил по кнопке, и теперь она не включается.
Малыш показывал вдоль коридора. К ним приближался Реджи Уилсон вместе с худенькой девочкой — подростком, высокой и очень серьезной.
— Папа, — начала девочка, глазами требуя помощи у Дэвида Брауна. — Мы с мистером Уилсоном говорили о моей коллекции булавок и шпилек, как вдруг прикатил этот проклятый пес-робот и укусил его в ногу. А сперва еще написал ему на ботинки. Это Джастин запрограммировал его на такие проказы.
— Врет она, — завопил мальчишка, забыв про рыдания. — Она просто не любит Уолли и никогда его не любила.
Одной рукой Элейн Браун обнимала за плечи зашедшегося в крике сына, другой удерживала ножку бокала. Сцена явно не производила на нее особого впечатления, хотя на лице мужа заметно было явное недовольство. Проглотив разом остатки вина, она поставила бокал на оказавшуюся под рукой полку с книгами.
— Ну-ну, Джастин, — проговорила она, озираясь уже с некоторым смущением. — Успокойся и скажи маме, что случилось.
— Этот гадкий дядя не любит меня. И я его тоже. Уолли понял это и начал кусаться, он всегда меня защищает.
Тогда возмутилась и девочка, Анжела.
— Я чувствовала, что непременно случится что-нибудь подобное. Когда мистер Уилсон стал разговаривать со мной, Джастин все входил в мою комнату, перебивал нас, носил мистеру Уилсону свои игрушки, разные трофеи и даже одежду. Мистеру Уилсону пришлось наконец прикрикнуть. И тут Уолли словно взбесился, и мистеру Уилсону пришлось обороняться.
— Она лжет, мама. Она лгунья. Скажи ей, чтобы прекратила…
Доктор Дэвид Браун сердитым тоном перебил его и, заглушая весь шум, громко крикнул:
— Элейн! Убери… этого… отсюда. — И, повернувшись к дочери, пока жена вытаскивала упиравшегося мальчишку, проговорил, уже не сдерживая ярости. — Анжела, я же велел тебе не драться сегодня с Джастином, что бы он ни натворил.
Девочка так и отшатнулась. Глаза ее налились слезами. Она начала что-то говорить, но Реджи Уилсон загородил ее от отца.
— Прошу прощения, доктор Браун, — вмешался он, — но Анжела ни в чем не виновата. Ее рассказ в общем точен. Она…
— Послушайте, Уилсон, — резко ответил Браун, — если вы не против, позвольте мне самому управиться с собственными детьми. — Он умолк на мгновение, чтобы успокоиться. — Мне ужасно неловко за этот скандал, — продолжил он негромко, — но все будет улажено за пару минут. — Он взглянул на дочь неласково и холодно. — Возвращайся в свою комнату. Я поговорю с тобой позже. Позвони матери и скажи ей: я хочу, чтобы она забрала тебя перед обедом.
Франческа Сабатини с нескрываемым интересом наблюдала за развитием всей сцены. Она подметила раздражение Дэвида Брауна, неуверенность Элейн. «Великолепно, — подумала Франческа. — Все складывается лучше, чем можно было ожидать. Он не будет сопротивляться».
Обтекаемый серебристый поезд несся по сельским краям Северного Техаса со скоростью двух с половиной сотен километров в час. За какие-то минуты пути огни Далласского транспортного комплекса (ДТК) замаячили на горизонте. ДТК раскинулся широко — почти на двадцать пять квадратных километров. Это был сразу и аэропорт, и железнодорожный вокзал, и небольшой город. Построенный в 2185 году, чтобы облегчить пересадку с дальних авиационных рейсов на поезда скоростной железной дороги, он, как и другие транспортные центры мира, быстро превратился в город. Более тысячи человек, по большей части работавших в ДТК и не желавших жить далеко от места работы, населяли апартаменты, кольцом охватывавшие транспортный центр к югу от главного вокзала. Сам же вокзал располагал четырьмя большими отелями, семнадцатью ресторанами и более чем сотней различных магазинов, в том числе шикарными — модные товары от Донателли.
— Тогда мне было девятнадцать, — говорил Франческе молодой человек, пока поезд подкатывал к станции, — я рос под родительской опекой. И за те десять недель узнал из вашего сериала о любви и сексе больше, чем за всю прежнюю жизнь. Хочу поблагодарить вас за эту программу.
Франческа грациозно внимала комплиментам. Она привыкла к тому, что ее узнают повсюду. Когда поезд остановился и Франческа оказалась на перроне, она прощально улыбнулась молодому человеку. Реджи Уилсон предложил ей поднести камеру до народовоза, что должен был довезти их до отеля.
— А тебе это никогда не мешает? — поинтересовался он. Франческа вопросительно глянула. — Ну все это внимание, вся эта известность? — добавил он, поясняя.
— Нет, — отвечала она, — конечно, нет. — Она улыбнулась самой себе. «Шесть месяцев мы близки, а он все не понимает меня. Как же поглощен собой Реджи, что даже представить не может, насколько честолюбивыми бывают женщины».
— Я знал, что оба твоих сериала чрезвычайно популярны, — говорил Реджи, — еще до нашего знакомства на тренировках. Но я даже вообразить себе не мог, что нельзя будет заскочить в ресторан или еще куда, чтобы тут же не нарваться на очередного из твоих почитателей.
Народовоз оставил вокзал, повернул к торговому центру. Реджи продолжал болтать. Неподалеку от путей на другой стороне площади возле театра клубилась небольшая толпа. Афиша снаружи гласила, что дают американскую пьесу «В любую погоду» драматурга Линци Олсена.
— А ты ее видела? — всуе тарахтел Реджи. — Я посмотрел фильм, когда он только вышел лет пять назад, — ответа ее он не ждал. — С участием Хелен Каудилл и Джереми Темпла. Еще прежде чем пьеса сделалась известной по-настоящему. Странная такая история об одной паре, которой пришлось разделить комнату в гостинице во время метели в Чикаго. Оба — семейные люди. Познакомились и тут же влюбились, только поведав друг другу о неисполнившихся надеждах. Жутковато даже, на мой взгляд.
