Еще несколько оборотов диска фигура в развевающемся черном одеянии просматривалась на холме сквозь танец песков Перепутья.
А после внезапно исчезла. Все это время Серафима наблюдала за неизвестным Чтецом.
Впрочем, она догадывалась, что черное одеяние могло принадлежать только проклятому роду Дастус. Наверное, это и остановило ее желание узнать поближе того, кто обладал тем же аквилом. Но рассматривая проклятого, Серафима чувствовала какую-то тоску. Будто ее осторожность мешала понять что-то значимое лично для нее. И это неправильно. Опекаемая душа всегда важнее собственных тревог. И Чтец не понимала, чего хотела больше в эти обороты диска, чтобы он нашел ее или навсегда забыл. Уже готовая к прыжку в пространство, Серафима услышала слова, принесенные ветром:
— Ты придешь ко мне.
— Приду, — ответила Чтец ветру, — когда пойму, зачем. Прибыв в 'тайник тела', что в действительности представлял небольшой домик, Серафима сразу же заняла вместилище своей души.
За девятнадцать уйтов она так и не привыкла к ощущению перехода из сущности в физическое тело. Потянувшись и размяв затекшие мышцы, Серафима встала с постели. Первым делом она посетила купальню. Даже без активности тело, пролежавшее аставу, вызывало дискомфорт. Когда Серафима привела себя в порядок, она привычно осмотрела себя в зеркало. Ничего не изменилось. Все та же хрупкая рыжеволосая девочка с белой, чуть мерцающей, подсвеченной изнутри, кожей. Из общей миловидности выделялись черные глаза.
Что они выражали, Серафима не могла определить. Мудрость?
Знание? Истинный возраст? Или все ту же детскую наивность? Вздохнув, она надела бурнус и вышла на улицу. Вместе с телом возвращаются все физиологические потребности. И сейчас Серафима испытывала жесточайший голод, хотя всегда старалась оставлять вместилище души сытым. Миф о том, что Перепутье не является населенным, давно уже не реален. Тут живут. И даже существуют несколько городов. Но при этом соблюдается завет Айсеров на отсутствие хозяина. По сути, поселения, независимо от размеров, представляли собой большую общину, где все решения принимались сообща. И при этом каждый жил как бы сам по себе. Серафима не случайно выбрала именно Майин. Это густонаселенное поселение-город было расположено вдоль реки Майих, что каким-то чудом сохраняла свои воды практически в сердце пустыни. Но от песков тут не было защиты, как и от жара пара. И поэтому Серафима могла свободно передвигаться, не показывая своего лица и тела — все скрывались под бурнусами. Два восхода Ада Чтец могла позволить себе отдых. Заодно помелькать перед соседями. В Майине не принято влезать в тайны других, но здравая осторожность подсказывала Серафиме, что если есть возможность избежать интереса других, то нужно ее использовать.
Шторы на окнах позволяли спрятаться от обжигающего света Пара.
И лишь немного приглушали его яркость. Серафима, пока еще не видимая для двисуров, наблюдала за близостью Вирия и Талы. Если бы Чтец могла, то сейчас бы хмурилась. Любовники были близки физически, но не было даже малейшего соприкосновения душ. Мальчик Вирия тянулся к Тале, а ее сущность, сжавшись запуганным зверем, старалась быть как можно дальше. И пусть принц не знал этого, инстинктивно он чувствовал отторжение. А постоянство этого ощущения внушало в душу Вирия одиночество, что толкало с большим рвением искать утешения. И так по кругу. Рост души для третьего принца невозможен. И Серафима не прерывала действа лишь потому, что пыталась найти решение. Наиболее мягкое и быстрое. Потому что у нее нет обговоренного уйта. Секторат столько не продержится. Когда Чтец Душ выполняет свою задачу, его всегда ждет один итог. Недоверие бывшего опекаемого. Разрыв душевной связи для двисура по ощущениям сродни предательству. Но он необходим. Так двисур учился жить сам, без поддержки Чтеца Душ. И последнему всегда нужно вовремя исчезнуть. Так легче для всех.
Серафима пошла на риск, исполнив последнюю просьбу Конрада. Но и отказать она не могла. Вряд ли кому известно, какую власть имеют опекаемые над Чтецами. Наметив план действий, Серафима стала видимой для Вирия, все в том же кресле, как и всегда.
— Мой принц, теперь выставите девушку, — практически приказала ему. Вирий покосился на Талу, убедился, что слова услышал только он, и только тогда обернулся на гостью. Первым возникшим у него чувством была радость. И только потом раздражение. Из-за невозможности говорить он лишь вопросительно посмотрел на Серафиму.
— Она не та, с кем стоит ожидать восхода ада, — пояснила Чтец.
— И задавать вопросы вы сможете в ее отсутствие, — добавила аргумент. Несколько мгновений Вирий обдумывал решение. Предложение Серафимы казалось разумным, но привычка проводить время с любовницами до их пробуждения была сильна. И все же:
— Тала, тебе пора, — не глядя на девушку, сказал он.
— Но почему? — удивилась любовница.
— Жестче, мой принц, — подсказала Серафима, — вы не обязаны объясняться!
— Просто уйди! Но Тала не послушалась. Прильнула к Вирию и преданно заглянула в глаза.
— Вир, что случилось?
— Леди Тала, покиньте мои покои! — сокращение своего имени принц не стерпел, и эта злость добавила уверенности в слова Серафимы. — Иначе я вышвырну вас отсюда силой! Оскорбленная любовница принялась спешно одеваться. Но уйти не торопилась. Выжидающе смотрела на Вирия. А третий принц, поняв значение взгляда, лишь усмехнулся.
— Не задерживайся! — поторопил он ее.
— Но…
— Без 'но'! — отрезал третий принц. Признаться, ему понравилось видеть растерянность всегда уверенной в себе Талы. Не найдя слов на непривычное поведение Вирия, девушка, резко развернувшись, выскочила из спальни, не забыв высказать свое недовольство хлопнувшей дверью.
— Ваша первая победа, мой принц, — заключила Серафима.
— Над чем? — устало ответил он. Вирий прикрыл глаза. Как он будет потом объясняться с Талой?
— Над собой, — объяснила гостья.
— Вы, как всегда, очень информативны, — пробурчал принц.
— Многое вы поймете позже и без объяснений. А теперь отдыхайте, — Вирий раскрыл глаза и возмущенно уставился на Серафиму. — Я буду рядом, мой принц. И эти несколько слов словно согрели мужчину изнутри. Придали упрямую уверенность, что Серафима не врет и действительно будет рядом. Зачем это ему так нужно, принц не успел додумать, проваливаясь в сон. Чтец Душ с интересом рассматривала то чудо, что по ее немому призыву выбиралось из своей физической оболочки. Покровы мешали движениям сущности Вирия. Серафима скинула с головы капюшон и оголила руки. Тем самым она показала пример опекаемой душе.
