- Sigan, los seЯores (Идите за мной, господа), — местный старпом сделал приглашающий жест, сопроводив его широкой улыбкой.
— Парень, ты по–английски говоришь? — поинтересовался Вова, направляясь следом за Аугусто.
- No comprendo (не понимаю), — отозвался тот, не замедляя шага.
Зашибись. Половина команды с нами общаться не способна. Хорошо хоть, Мигель может при случае за переводчика сойти. В сопровождении весёлого старпома мы добрались до предназначенных для нас апартаментов — двух крошечных кают на пару койко–мест каждая. Аугусто жестами показал наши места, буркнул что‑то неразборчиво и убыл на палубу.
Нам с Вовой досталась каюта по левому борту, с двухъярусной кроватью и тесным платяным шкафом. Под иллюминатором имелся откидной столик, смахивающий на гладильную доску — узкий и длинный. Как раз удобно на нижней лежанке сидеть — на двух человек места хватает. Мигель занял жильё напротив. Вообще, он меня приятно удивил — заявился с утреца в Вовино бунгало при полном параде. Камуфляж как у нас, стандартный «имбел» с длинным стволом, кобура с пистолетом, разгрузка, рюкзак — всё, как положено. За одним исключением: он приволок ещё и три комплекта коротковолновых раций. Мы с напарником о такой мелочи как‑то не подумали, а военный первым делом о связи позаботился. И мачете запасся.
Я с облегчением сгрузил снаряжение на нижнюю койку, бросил туда же автомат и избавился от куртки, оставшись в футболке. Всё‑таки жарко уже, хоть и утро. И пять часов шкандыбать по такой духоте в полном обмундировании мне вовсе не улыбалось. Вова тоже избавился от большей части сбруи, но с «калашниковым» не расстался — что с него взять, маньяка. Я вот, например, адекватный человек — обхожусь пистолетом.
Покончив с обустройством на новом месте, мы гурьбой выбрались на палубу. Кораблик уже был готов к отправлению — концы отданы, швартовы отвязаны, фиг знает, что ещё положено делать в таких случаях. Аугусто прохаживался по корме, капитан торчал на «летающем мостике$1 — открытой площадке на надстройке с продублированными органами управления.
— Господа, мы отходим! — возвестил он посредством жестяного раструба — точь–в–точь как в старинных фильмах про море.
Где‑то под палубой мерно замолотил дизель, и «Тибурон» медленно и даже торжественно отчалил. Ну прям «Титаник» местного разлива. Дабы не отрывать команду от выполнения непосредственных обязанностей, мы прошли на бак и разлеглись в специально приготовленных шезлонгах. Чувствуется, что капитан не чурается честного заработка в виде экскурсий для бездельничающих туристов. Или пассажиров часто возит. Не сидеть же им всю дорогу в крохотных каютах, вот и позаботился о минимальных удобствах.
Минут через двадцать заявился Аугусто и приволок переносной холодильник — такой, знаете, ящик с сухим льдом, забитый бутылками с пивом «Hoffmeister». Морская прогулка начинала мне нравиться — пить холодное пиво под жарким, несмотря на раннее утро, солнцем, и созерцать живописные окрестности было невыразимо приятно. К этому времени корабль покинул порт Фортальезы и вышел в пролив, на простор. Если мне не изменяет память, нам идти по нему на север порядка трёх с половиной часов, огибая Сьенфуэгос, а потом ещё около часа на северо–восток, до острова Гавиота (gaviota — чайка), где и торчит на мели искомый сторожевик.
По правому борту проплывало живописное побережье — череда пляжей, скал и буйных джунглей, подступавших к самой воде. Прозрачнейшее море без единой морщинки — стоял почти полный штиль, как во время памятной рыбалки. Золотой песок на дне, порхающие в голубой толще местные медузы и рыбья мелочь — лепота, да и только. С одним важным уточнением — наблюдать за этим великолепием нужно как минимум с борта хорошей лодки. Места, просто созданные для дайвинга. И лишённые такового из‑за чрезмерной опасности морских обитателей. Даже безобидные на вид медузы жалили парализующим ядом, а уж про акул и прочих хищников и говорить нечего. Оставалось лишь любоваться красотами, прихлёбывая пиво.
Где‑то через полчаса «Тибурон» удалился от берега километра на три, в зону больших глубин, и море превратилось из прозрачного в непроницаемо–синее, лишив нас возможности наблюдать за жизнью его обитателей. Однако мы тут же получили другое развлечение — капитан оставил судно на попечении автопилота и спустился к нам.
— Господа желают ещё чего‑нибудь? — осведомился он, присаживаясь на свободный шезлонг.
— Спасибо, капитан, всё просто великолепно, — величественно отмахнулся Вова. Ишь ты, уже в роль заправского туриста вжился.
— Развлечёте пассажиров беседой, капитан? — поинтересовался я, отставив пустую банку в сторону.
— С удовольствием, — кивнул он. — Аугусто страшный молчун, в рейсах я всегда страдаю от отсутствия умных собеседников.
— А что, нечасто пассажиров берете?
— Не очень, больше грузы возим и рыбачим от случая к случаю. Хорошо хоть, когда далеко идём, команду добираем. Пять человек, как минимум.
— И что, каждый раз людей ищете?
— Нет, конечно. Команда постоянная, уже два года работаем. Просто когда небольшая халтурка подворачивается — как с вами, например — нет необходимости тащить в море весь персонал. Вдвоём вполне можно обойтись. А остальные на рыбачьих баркасах на промысел ходят в свободное время.
То‑то я думаю, лодка, мягко говоря, немаленькая, а в команде всего двое. А тут вон как хитро придумано. Есть работа — идут все, нет — отдуваются капитан с помощником, а остальные в рыбачьей артели калымят. Или вообще самостоятельно, тут места богатые, рыбы пока на всех хватает.
— А почему остров, куда мы идём, Гавиота называется? — от нечего делать поинтересовался я.
— Давно его так прозвали, ещё когда острова только начинали осваивать, — начал капитан. — Там на восточном берегу скала есть, большая такая, и ужасно крутая. На ней расположен огромнейший птичий базар — десятки тысяч зубастых чаек гнездятся. Отсюда и название. Сам‑то остров не слишком большой — километров около десяти в длину, и шесть в самом широком месте. Мелями со всех сторон окаймлён, бухты нормальной нет. Вот и не стали его обустраивать. Одни только чайки живут, да крокодилов множество в протоках, особенно в южной части. Мы, кстати, туда и направляемся, так что повнимательнее будьте.
— Пойду я, пожалуй, — поднялся шкипер. — Приятно было побеседовать.
— Взаимно, — вернул я любезность.
Действительно, весьма познавательный разговор вышел. Только не понравилось мне, как он нас глазами ощупывал — чуть ли не насквозь просвечивал, рентген ходячий. Интересно, что он выяснить пытается? И что вообще за фрукт?
— Мигель!
— А?
— Ты капитана Гонзалеса хорошо знаешь? — я потянулся за новой банкой.
