– Да, всякое бывало, когда я раны старые чистил. И ругались, и кричали. За палец кретин один недавно укусил. Но чтобы под ножом заснули…
– Я не сплю, – прервал медика Найл. – Я думаю.
– От этого у меня лекарства нет, – покачал головой Симеон, – а вот спину я тебе порошком алоэ посыпал, так что сегодня придется спать на животе.
– Я обычно так и сплю, – сказал правитель.
– Хороший знак, – кивнул медик, отошел к окну, взял с подоконника графин и налил полный бокал вина. – Я вот читал, раньше делали такую белую штуку, «пенициллин» называется, так вот она все болезни на корню останавливала. Порошок алоэ куда слабее. Но, надеюсь, от возможного заражения все же спасет… Джарита, ты почему так мало вина Посланнику Богини приносишь? Это ведь тоже обеззараживающее средство. И профилактическое, против многих…
Медик прервался и осушил бокал.
– Сейчас принесу, – схватилась за опустевший графин служанка.
– Да ладно, – великодушно отмахнулся медик, – я все равно ухожу. Слушай приказ: я, как главный врач города, запрещаю тревожить Посланника Богини до самого утра, пока он не выспится после своих похождений. Завтрак подашь ему в постель. И никого к правителю не пускать. – Симеон зевнул. – Сама, кстати, тоже не приставай… Претензий больного не слушать… – Он зевнул снова. – Ну, до завтра…
Медик задумчиво покрутил бокал в своих тонких желтых пальцах, поставил обратно на подоконник и, покачиваясь, вышел из столовой.
* * *
Спал Посланник Богини без снов – словно провалился в яму, полную липкой темноты, и ночь не принесла ему отдыха. Поднялся он разбитый, с больной головой и ломотой во всем теле. Однако позволить себе пару лишних часов поваляться в постели правитель сегодня не мог. Не притронувшись к сочно пахнущему рагу из кролика, Найл обошелся несколькими персиками и гроздью винограда, после чего быстро оделся в свежую тунику и приказал Нефтис подать коляску.
Некоторое облегчение наступило лишь после того, как он освежился в реке, дав гужевым десятиминутный отдых. Сами гужевые, покрытые серым слоем пыли со следами стекающего пота, ждали на берегу. Свойственная паукам ненависть к воде впиталась им в плоть и кровь.
Начальник охраны Смертоносца-Повелителя встречал гостя у входа, во главе почетного караула из полуобнаженных охранниц. Как всегда при свидетелях, Дравиг выполнил ритуал приветствия с подчеркнутым уважением.
– Смертоносец-Повелитель ожидает тебя, Посланник Богини.
Паук и человек привычно соединили сознания, и смертоносец повел Найла в главные покои дворца. Без восьмилапого проводника человеку здесь пришлось бы туго: освещение во внутренних коридорах отсутствовало – пауки при передвижении пользовались только своей великолепной памятью. Дравиг, следуя в двух шагах позади, постоянно передавал гостю «картинку» помещений, что они проходили. Правителю города и вправду казалось, будто он видит дорогу, только в несколько смещенном, розоватом свете. Только вот изображения потолка паук не «рисовал», и потому казалось, что над головой разверзлась бездонная темная бездна.
Вовремя получая предупреждения о возможных препятствиях и поворотах, Найл шел спокойно и уверенно, словно по полуденной улице, и вскоре попал в зал под огромным стеклянным куполом. Сквозь многочисленные слои паутины пробивалось не так уж много солнечного света, и в обители Смертоносца-Повелителя царил вечный полумрак.
Хозяин жуков-бомбардиров уже находился здесь. Он щедро излучал недоумение по поводу своего приглашения на встречу, однако прихватил внушительную свиту из четырех жуков и шестерых слуг, из числа которых Найл знал только Доггинза. Со стороны хозяина дворца присутствовали шестеро пауков и четыре замершие, словно изваяния, стражницы – похоже, смертоносцы и впрямь начинали почитать людей за разумных существ.
И только правитель города явился один.
– Мы рады видеть тебя, Посланник Богини, – прозвучало безмолвное приветствие Смертоносца-Повелителя.
– Мы рады видеть тебя, Посланник Богини, – повторил следом Хозяин, и на мельчайшую долю секунды сознание бомбардира приоткрылось. Найл только-только успел ощутить его уверенность в принятом решении, как жук уже опять спрятался за ширму нарочитого недоумения.
«Эх, Тройлека бы сюда!» – подумал Найл и тут же услышал вопрос повелителя пауков:
– Кто такой Тройлек?
– Сейчас расскажу.
Найл решительно вымел из сознания все мысли и догадки о странном поведении Хозяина, сосредоточился и начал неторопливо, тщательно припоминая малейшие детали, «рисовать» историю своего пленения, плести узорную мысленную ткань из ярких картинок, в полной мере демонстрируя то, что на языке пауков называется талантом шивада.
Он повествовал об издевательствах захватчиков, об общении с переводчиком иноземного князя, о планах врагов по захвату города, о разгульном праздновании победы, о варварском пари на свою жизнь – переживания Посланника Богини, стоящего с петлей на шее, больно ужалили весьма чувствительных при обоюдном телепатическом контакте смертоносцев – о пяти брошенных на песок картах и, наконец, о своем освобождении.
– Да, тебе пришлось пройти трудный путь, Посланник Богини, – признал Смертоносец-Повелитель, проявляя нечто похожее на сочувствие. Впрочем, и это вполне могло быть всего лишь данью вежливости.
– Нам всем пришлось пройти трудный путь, – ответил Найл, излучая искреннее сожаление по погибшим смертоносцам, и решительно перешел к делу: – Дравиг сказал, что рядом с озером Дира остались несколько пауков. Так ли это?
– Да.
– Хоть кому-нибудь из них виден лагерь захватчиков?
Смертоносец-Повелитель помедлил с ответом – наверное, «разговаривал» со смертоносцами у озера, – потом с беспокойством сообщил:
– Вчера они покинули свою стоянку.
– Вчера…
Воду и пищу они несут с собой, прикинул правитель, ни скорпионы, ни сколопендры им не помеха, значит…
– Значит, у нас в запасе не больше пяти дней.
Найл еще не успел до конца сформулировать свое предложение, как остановить врагов, но Смертоносец-Повелитель, почувствовавший самую суть, запротестовал:
– Мы не можем использовать жнецы! Это слишком жестоко! – По натянутым нитям телепатического контакта разбежалась дрожь давнего ужаса перед холодной, бесчувственной смертью, истекающей из маленького механического устройства; колыхнулась память о предсмертной муке тысяч и тысяч пауков, об их невероятной боли, потрясшей весь мир, и яркая по сей день картина усеянных мертвыми телами полей.
В ответ Посланник Богини стиснул зубы, и все собравшиеся увидели ровные ряды всадников. Сверкающие в солнечных лучах длинные наконечники копий со специальными зубчиками – чтобы причинить как можно больше мучений, – серебристые шлемы, прочные кирасы, высокие рыжие насекомые, взнузданные и оседланные. Потребовались считанные мгновения, чтобы всадники одолели узкую полоску песка.
