— Как раз с американцами вопрос решится достаточно просто.
— Вы так уверены?
— Абсолютно. Первый раз что ли.
— В каком смысле?
— В прямом. Спишут как потери при случайном соприкосновении при проведении маневров или что-то в этом роде. Солдатам дадут ордена и медали. Посмертно конечно. Родственникам сообщат, что пали геройской смертью при выполнении спецзадания и все. А мы обменяемся любезностями, и как будто ничего не было.
— Оригинально. И все?
— А вы думали, МИД подключат, и будут долго и упорно бодаться по поводу компенсаций?
— Да, в общем-то, нет, но все же…
Они замолчали, но через какое-то время продолжили разговор.
— Жаль, что мы с инопланетного корабля ничего себе на память не прихватили. Вот была бы память, на всю жизнь, как считаете? — вздохнув, произнес Воеводин.
— Это точно. Интересно, кто-нибудь из бойцов отряда, хоть гайку какую-нибудь заныкал?
— Кто знает. Даже если и взяли, то, вряд ли скажут.
— Да, хорошая мысля, приходит опосля.
— Вам-то что горевать, вам не в первой, и на этом, как его Нофроне побывали.
— Норфоне, — поправил его Михаил.
— Как вы сказали?
— Планета Норфон.
— Михаил Леонидович, а она такая же, как и наша планета?
— В смысле?
— Такая же голубая, моря, реки, леса?
— А черт его знает. Мы с Анной в госпитале были. По парку прошлись. Все вокруг очень Землю напоминало. Аллеи в парке, лавочки, листья на деревьях шумят. Это все равно, что вы приехали в какую-нибудь экзотическую страну, к примеру, в Африку или Южную Америку, и в парк пошли. Вроде на Земле, а все непривычно и незнакомо. Вот и там так же. Да и небо такое же голубое, разве может оттенок иной, так ведь и у нас бывает разный, когда тучи на небе и погода сопливится.
— А вот сами они совсем другие.
— Это точно, — Михаил хмыкнул, — я первый раз, когда увидел, мороз по коже пробрал. Думаю, ну и монстры. Сожрут с потрохами и не подавятся.
— Сказали тоже.
— Так то в первый раз. Циклопы, как есть циклопы. Я так и не привык с ними общаться без ощущения, что они такие же, как и мы, а может быть даже гораздо лучше.
— Это вы к чему?
— Да в разговоре они очень деликатные и обходительные. Как говорится, внешность, и манера поведения столь не вяжутся между собой, что трудно привыкнуть.
— Привычка.
— Безусловно. Нужно время, чтобы понять, что люди других миров, вовсе не обязаны быть такими же, как мы по внешнему виду. Кстати, — Михаил усмехнулся, — эти двое, что проникли в наши тела, потом рассказывали нам, что испытали точно такое же чувство страха, когда впервые увидели наши лица в зеркале.
— Правда?
— Честное слово. Так и сказали — вот ведь монстры какие, аж с двумя глазами.
— Звучит почти как анекдот.
— Точно. Я так смеялся, а потом подумал, насколько они правы. Вот что значит сила привычки. А ведь достаточно повстречать на улице человека с дефектами на лице или увечьями, и ты невольно думаешь о нем черте что.
— Это верно. У меня сосед в подъезде живет. У него с рождения огромное родимое пятно на половину лица. Выглядит кошмарно. Милейший человек, кандидат наук, а все равно, общаясь с ним, испытываешь двойственные чувства. Жалость и одновременно что-то, что сродни то ли страху, то ли еще чему-то.
— Человеку сложно выйти за рамки обыденности. Порой едешь в метро, и обращаешь внимание, знаете на кого?
— На кого?
— На людей с нестандартной внешностью. По себе заметил. Стоишь в вагоне, взгляд прошелся по пассажирам и остановился либо на симпатичной девушке, либо на мужике с оттопыренными ушами или длинным носом.
— Да, это вы точно подметили.
— Наверно поэтому в разведчики берут людей со стандартной внешностью, чтобы не привлекали к себе внимание?
— Это вы обо мне?
— И о вас в том числе.
Воеводин рассмеялся, а потом произнес:
— И все же, счастливый вы человек, своими глазами увидеть чужой мир.
— Да, это точно. Скажи мне об этом кто-нибудь полгода назад, и я бы рассмеялся и покрутил бы пальцем у виска.
— И все же вы там не остались, почему?
— Интересно, а как вы представляете себе жизнь карлика с двумя глазами, на которого то и дело обращают внимание.
— Что, серьезно?
— А вы думали. Люди, они везде одинаковые, даже если могут между звездами летать.
— Пожалуй, вы правы.
— Психология, она такая. Нет, может быть, со временем привыкли бы, но вряд ли. Да и потом, там все время надо было носить этот аппарат на лице. Состав воздуха у них другой… — последние слова Михаил произнес, и какая-то мысль мелькнула у него в голове, и тут же пропала. Он снова прокрутил только что сказанную фразу и понял, что привлекло его внимание.
— Слушайте, Вячеслав Николаевич, а знаете, что я подумал.
— Что?
— Вы помните трех погибших инопланетян, которых мы вытащили из корабля? Они все были одеты в костюмы, вроде скафандров и на поясе висели небольшие баллоны. Они предназначены для выхода на поверхность планеты с другим содержанием воздуха. Странно. Почему они все оказались в костюмах в тот момент, когда, как я понял, корабль был уже в пятидесяти километрах от Земли?
— Интересная мысль.
— Вот именно. Стало быть, они выходили на Землю из корабля. Конечно, ведь они перекладывали цилиндры из грузовика к себе в шлюзовой отсек, а потом сразу же стартовали с Земли и поэтому не успели снять костюмы.
— А может быть это их обычная, так сказать полетная одежда, вроде той, в которой летают наши летчики или космонавты?
— Вполне возможно. Хотя вряд ли, при такой технике, они внутри корабля будут иметь атмосферу отличную от своей.
— Да, но все трое были в момент аварии в шлюзовой камере.
— Правильно. Стало быть, становится понятным, почему они все были в костюмах.
— А где же тогда был четвертый?
— Вот именно. А что если он вовсе не выходил из корабля. Поддерживал его так сказать работоспособность, следил за всем происходящим вокруг, как говорится, был на стреме?
— Да, но тогда тем более, он должен был при пожаре погибнуть так же, как и все остальные.
— Вот именно, но тела-то, мы его не нашли.
— А может, он остался на Земле?
— Что же они рассорились при дележе и его решили бросить на планете? Вряд ли.
— Да, вопросов действительно много. Впрочем, пусть этим норфонианцы занимаются. У нас своих дел хватает.
— Это точно. Ладно, спокойной ночи.
— И вам того же.
Спустя двое суток Горин и Воеводин входили в кабинет полковника Сомова с докладом о проведенной операции.
Воеводин кратко доложил полковнику о том, что произошло в районе падения инопланетного корабля, оставив подробности на долю Горина, но полковник неожиданно прервал его доклад, и обратившись к обоим, произнес:
