— А вот смотри, — Владимир подошел к небольшому деревцу и рубанул наискось. Деревцо упало.
Тао восторженно захлопала в ладоши.
— То-пор! То-пор! Пять шкур, еще пять! Много шкур!
Потом протянула руку.
— Хо!
Владимир отдал ей топор. Она выбрала дерево потолще, размахнулась изо всех сил и рубанула. Дерево рухнуло. Она подскочила к другому, к третьему, и, если бы Краев не остановил ее, Тао готова была сокрушить весь лес.
— Не надо зря рубить деревья. Да и топор, — Владимир с сожалением посмотрел на зазубрины, — тупится быстро. Вот если бы железо…
— Тао каждый день кормит мужа куо-куо. А ты делай вещи.
Кустарные изделия Владимира очень нравились его подруге, но особенно привел ее в восторг охотничий нож, который он изготовил для нее с большой тщательностью. Когда золото кончалось, они снова брались за лотки. На берегу появились огромные ямы. Глубже в россыпи золота попадалось больше, но лопата, сделанная из мягкого металла, часто гнулась. У Владимира это неизменно вызывало досаду, и он раздумывал над тем, как наладить выплавку железа. Он отлично понимал, что ему одному постройку маленькой домны не осилить, даже если он отыщет подходящую руду.
— Надо часть ножей и наконечников для копий подарить племени, — сказал однажды Краев, думая о том, как восстановить хорошие отношения с ее соплеменниками и тем самым заполучить себе помощников.
Тао отрицательно покачала головой.
— Нет дороги туда.
— Почему?
— Нет. Тао не нужно племя.
— Тао боится, что могут взять ее мужа?
— Нет. Один муж, одна жена. Будем жить законами твоего племени.
Владимир вздохнул, но настаивать не стал. Нужно было время, чтобы все пришло в норму. Приходилось откладывать планы на дальние походы. Он поостыл к изготовлению золотых орудий, хотя теперь у него было много нужных вещей, начиная от молотка и долот и кончая иголками и рыболовными крючками.
Ему пришла в голову мысль построить лодку, но вырубать доски топором оказалось неблагодарным занятием. Сначала пришлось заняться пилой. На это ушло несколько недель, так как ковать длинное полотно было далеко не простым делом. Несколько раз он бросал, но все-таки отковал двуручную пилу, а неудачные поковки использовал на ножовки.
Доски пилить помогала ему Тао. Когда напилили их достаточное количество, стало заметно холодать. Краев с грустью осознал, что время на путешествие в лодке безнадежно упущено. Все больше желтели листья на кустах и деревьях. По ночам Краев и Тао накрывались шкурами, а утрами грелись у костра. Тао начала проявлять сильное беспокойство и после одной из холодных ночей не выдержала.
— Надо бросать хижину. Надо искать теплую пещеру.
— Ну уж нет. Давай-ка лучше построим избу. Доски у нас есть. Бревна можно напилить. Надо только, пока не совсем холодно, обжечь кирпичей для печки.
Тао раскрыла рот, чтобы возразить, но подумала, что муж очень умный и всегда делал много такого, что неизвестно ее племени. Она только попросила объяснить непонятные слова.
— Печка — это шикарная вещь, — улыбнулся Краев. — От нее будет тепло в доме.
С утра они пилили бревна, днем месили глину и делали сырец. Сушили кирпич под навесом, так как стали перепадать частые дожди. Тао с помощью Володи сшила из шкур одежду и спальные мешки. Теплая одежда намного улучшила настроение жены. Теперь по ночам они спали спокойно. Постепенно росли стены. Когда высох кирпич, они сложили его в виде камер, загруженных дровами. Обжиг длился три дня. Кирпич оказался недожженным, но время не терпело: заморозки свирепствовали вовсю. Печь вышла неказистой, но горела хорошо. Вместо обычных колосников Краев изготовил керамические. Потолок засыпали листьями и землей: на изготовление рам времени уже не хватило. Выпал снег, но в избе было тепло. Тао снова обрела безмятежное спокойствие, научилась готовить в печи и, прищелкивая языком, разливала похлебку. А Владимир затосковал. Пока пища состояла из мяса и клубней, меньше чувствовалось отсутствие соли, но, когда стало меньше мяса и пришлось экономить его за счет бульонов, стало невмоготу.
— Неужели у вас нет соли? — спросил он однажды с раздражением.
— Co-ли? Не знаю.
— Ну, белый такой камень. Возьмешь на язык — тает.
Тао задумалась, потом выбрала нож похуже и ушла. Вернулась она часа через три. Осторожно достала кусок шкуры и, развернув его, положила на стол. На шкуре лежала щепотка соли, не больше столовой ложки.
— И это все?!
Тао виновато опустила голову.
— Дикость какая-то, — пробормотал Владимир. — За полкилограмма золота не дают и пятидесяти граммов соли. — Он осторожно разровнял соль пальцем и поднес ближе к свету. Кристаллики были мелкие, но хорошо образованные. Раздавив комочек, Краев обнаружил обрывок сухого растения и повеселел: все признаки озерной самосадочной соли! Он кинул кристаллик в рот и ощутил необычайно приятный соленый вкус. Тао подошла к столу и тоже положила на язык несколько крупинок.
— Ну, как, вкусно? — улыбнулся Владимир.
Тао прижмурила глаза.
— Эх вы, тюхи-матюхи. Живете без соли, а она где-нибудь здесь рядом валяется.
Она молча дососала соль и только после этого негромко сказала:
— Соль далеко. Туда идут пять дней, еще пять, много дней. Три раза пойдут — один раз возвращаются.
— Не совсем понятно, — нахмурился Краев. — Гибнут в пути? Или как?
— Не знаю, — Тао опустила голову. — Те, кто не возвращаются, не говорят.
— Да, теперь мне ясна цена вашей соли… Ладно, что-нибудь придумаем, а пока вари.
Впервые за много дней он с удовольствием пил бульон и ел соленое мясо. Тао, никогда до этого не пробовавшая соленой пищи, таяла от блаженства.
— Такой еда не кушал Пата Ши! — сказала она, блестя глазами. — Когда кто болеет, Пата Ши давала немного соли кушать.
— Сколько времени будет холодно?
— Много дней.
— А все-таки?
— Пять дней, еще пять, много.
— А, черт! И считать-то вы толком не умеете. Ну, ладно, научу.
Несколько дней Краев усердно строил сани. Полозья сделал тонкие, но из сухого прочного дерева. Концы загнул над костром. Сверху сани обшил досками, внутри шкурами. Получилась просторная и легкая кибитка, в которой свободно, во весь рост, могли поместиться два человека. Сзади он пристроил ларь для припасов и инструмента.
— Тао, — сказал Краев, когда сани были готовы. — Надо сходить на охоту. У нас мало мяса. А потом пойдем за солью.
Тао поникла. Она слишком хорошо знала, что оттуда даже летом немногие возвращаются, а зимой… но сказала совсем не то, что думала.
