Андрей напрягся, струя душа лилась и лилась ему на шею.
— Похожи? — заинтересованно переспросил он.
— Конечно. Изменение напряжения в той или иной точке цепи направляет сигнал в нужную сторону, это и дает возможность считать. Город работает точно так же — мы для него биты, сигналы. Вот и все. — Она зажмурилась и ополоснула лицо из ладоней. — Несколько раз город пробует направить тебя в нужную сторону, а потом, если не получается, уничтожает. Чтобы одна паршивая овца не портила все стадо.
Андрей расслабился и отложил душ. Ему стало совершенно ясно, что в таком объяснении нет ни малейшего намека на научный подход, хотя сама идея была очень похожа на его собственные догадки в больнице. Он улыбнулся и погрузился в воду по шею.
— Сплошной закон Ома, — усмехнулся он. — Ко мне прикладывают напряжение, а я оказываю сопротивление. Ты не пробовала считать человеческие поступки по закону Ома?
— Пробовала, — пожала плечами Лыська. — Все сходится.
— Бездоказательно как-то.
— Ты спросил, я рассказала, — махнула рукой девушка. — Не хочешь, не верь.
— Не грузись. Красивая теория. Я в твоем возрасте придумывал нечто подобное каждую неделю. Но понимаешь, с того времени я здорово повзрослел, и обобщенные конструкции меня уже не возбуждают. Мне хочется копнуть поглубже, понять, как все это реально работает. В твоем изложении город является абстрактным понятием с определенными свойствами, которые ты ему сама же и присвоила. А мне нужны факты, конкретные, физические. Я ведь физик. Ты вот говоришь — мол, город так поступает и эдак, он мне создает напряжение, заставляя поступать тем или иным образом. А что именно создает напряжение? Что такое твой город? Дома мне создают напряжение? Заборы, канавы? Они не дают мне пройти и этим вынуждают поступать правильно или неправильно?
— Ты так ничего и не понял, — вздохнула Лыська. — Город — это прежде всего люди. Они живут в нем, рождаются, размножаются, умирают. Время от времени ссорятся, пьют пиво и стреляют в соседей. Чаще работают, реже выбрасываются из окон. Это и есть город. Ты говорил, что он не живой. Но это неправда. Он настолько же живой, как стадо животных или колония насекомых. Только, в отличие от животных, каждый элемент этой колонии разумен. Представь себе компьютер, каждый из битов которого имеет свой собственный, сложно организованный разум.
— Не употребляй при мне слово «компьютер» без особой необходимости, — скривился Андрей. — Компьютер создали мы, носители разума. Запрограммировали и используем в собственных целях. А для кого считает город-компьютер? Кто его создал, кто написал программы?
Идея, родившаяся ночью у больничного окна, неожиданно получила мощное подкрепление, и Андрей решил выведать, что именно известно обо всем этом байкерам. Правда, остался неприятный осадок — уже было ясно, что эти вот недоученные пацаны и девчонки не только спокойно говорят о вещах, которые Андрей считает откровением, но и как-то научились эту систему использовать.
— Кто его создал? — Лыська посмотрела Андрею в глаза. — А почем мне знать? Да и какая разница? Кто создал человека и его мозг? Кто писал программы? Господь Бог? Тогда и все остальное можешь смело приписать ему. А если не веришь, то у тебя нет другого варианта, кроме признания постепенного усложнения человеческого общества до состояния мегаполиса — единой разумной системы. Информационного механизма. Компьютера, возникшего, как и наш собственный мозг, по законам эволюции.
— Кажется, я осознал правильность действий в вашем понимании, — задумчиво произнес Андрей. — Если мегаполис — это аналог стада, то правильно то, что не противоречит интересу этого стада. Так?
— Примерно, — ответила Лыська. — Это лишь кажется, что баба Маня из Мытищ ничего о тебе не знает. Напрямую действительно нет, но вы взаимодействуете через знакомых ее знакомых, через знакомых сотрудника ее пенсионного фонда, через дорожного мента, которого ты разозлил, а он через пятнадцать минут накричит на ее внука, который из-за этого сделает ошибку в банковском переводе. И если ты разозлил его не по делу, то последствия этого банковского перевода здорово стукнут тебя по башке…
— Я понял, — остановил Лыську Андрей. — Твой постулат гласит, что в городе абсолютно все взаимосвязано через большее или меньшее число сообщающихся элементов.
— Да.
— Забавно, — усмехнулся Андрей.
— Что в этом такого забавного?
— Все, что ты описала, здорово напоминает принцип работы квантового компьютера. Там тоже ограниченное количество атомов в оптическом резонаторе. Мы возбуждаем один атом, он выбрасывает случайный квант, который случайным образом отражается, вышибая кванты из встреченных атомов. То есть атомы как бы воздействуют друг на друга своими поступками. А потом мы по специальным квантовым алгоритмам обсчитываем результат.
— Что значит — по квантовым? — заинтересовалась Лыська.
— Ну, на квантовом уровне нельзя точно определить, что в данный момент происходит с атомом. Можно только прикинуть вероятность его нахождения в том или ином состоянии. То есть мы обрабатываем результат статистически.
— Мы тоже, — сказала Лыська.
— Вы — это кто?
— Социологи, — улыбнулась девушка. — Вот, оказывается, в чем суть города! В нем соединяются физика и психология, превращаясь в социологию, то есть в психологию общественных масс.
«Пашка предположил примерно то же, — вспомнил Андрей. — Город — это огромный мозг, состоящий из нейронов-людей».
Почему-то вспомнились мыши из эксперимента Светланы, но Андрей не смог с ходу увязать одно с другим. Сейчас это было не таким уж важным, мысли путались, подавленные струящимися в крови гормонами. Лыськино тело выглядело фантастически привлекательным через ярко-синий фильтр воды с пузырьками.
— Видимо, ты права. — Андрей решил перевести разговор в более интимное русло. — С тобой вообще приятно поговорить.
— А ты выглядишь не таким козлом, каким показался вначале, — усмехнулась девушка. — Другой на твоем месте уже давно приставал бы насчет потрахаться. А с тобой можно перемолвиться на умные темы.
— Эта тема меня очень волнует, — признался Андрей.
— Нобелевку хочется получить?
— Да ладно… — отмахнулся Андрей. — Не в премии дело.
— А в чем?
— Человечество хочется вывести из тупика.
— Ты серьезно? — удивилась Лыська.
— Вполне.
— Впервые вижу такого странного Красавчика Рекса.
— Меня зовут Андрей.
— Очень приятно. — Девушка протянула ладошку для рукопожатия. — Видимо, тебя теперь можно называть этим именем. Я же говорю, любому мужику пойдет на пользу денек постоять раком посреди леса.
