— Про что ты хочешь услышать прежде всего?
— Про руку.
— Ну да, разумеется. Твоя рука в порядке, Маан.
— В каком смысле?
— В обычном, — Чандрама взглянул на него поверх очков, — У меня нет ее снимков, когда ты поступил в госпиталь. Сам знаешь, ваша Контора не позволит мне на них взглянуть. Хотя я бы положительно от этого бы сейчас не отказался… В общем, я не могу судить, как обстояло дело после твоей госпитализации, но, судя по твоему сегодняшнему состоянию, ситуация вполне удовлетворительна. Видишь эти штуки? Это твои кости. Снимок и в самом деле странный, но ничего сверхъестественного. Вот это, это и это — следы бывших переломов.
— Бывших? — уточнил Маан, пытаясь разобраться в непонятном снимке.
— Если бы мне предложили описать это, не зная истории болезни, я бы предположил, что рука была сломана в нескольких местах, но достаточно удачно срослась. И переломам как минимум два месяца. Когда тебя выписали из госпиталя?
— Три недели назад.
— Тогда я могу лишь позавидовать. Регенерационный потенциал твоего организма и в самом деле впечатляет.
— Я старый вояка. У меня ранений больше, чем можно получить на войне за десять лет. Значит, моя рука осталась при мне?
— Да, можно сказать и так. Я сниму гипс, не думаю что он тебе еще понадобится. Если верить снимкам, срослось качественно, без видимых нарушений. Конечно, рука будет серьезно ослаблена, но несколько месяцев лечебной гимнастики помогут тебе вернуть форму. Ну и пару недель придется поносить повязку.
— В госпитале мне сказали, что силами врачей Контроля ее нельзя восстановить, — серьезно сказал Маан, поглаживая гипс, — А ты говоришь, что…
— Честно говоря, это и меня сбивает с толку, — признался Чандрама, — У меня нет оснований сомневаться в профессиональной пригодности ваших специалистов. Но в то же время я вижу то, что вижу. Вот снимки. Твоя рука подверглась серьезной травме, но без необратимых последствий. Если бы сустав и в самом деле был раздроблен, уверяю, без врачебной помощи шанса срастись правильно не было бы ни одного. Клянусь голеностопной костью Гиппократа! А значит, одно из двух — либо тот, кто ставил тебе диагноз, был сущим олухом, либо ты самый везучий человек из всех, что я знаю. А теперь давай снимем с тебя эту скорлупу!
Чандрама снял гипс ловко и быстро, открывшаяся под ним рука казалась сероватой и очень худой, но Маан все равно был рад ее видеть. И несмотря на уверения Чандрама, он с облегчением вздохнул, когда убедился, что она не имеет каких-либо отклонений, не выкручена, и производит впечатление вполне обычной человеческой конечности. Контролировать ее он пока не мог — рука висела плетью, лишь кисть и пальцы кое-как отзывались, но и они были слабы, как новорожденные котята. Чандрама помог ему приспособить повязку, поддерживающую руку на уровне груди. И Маан ощутил себя легче еще на пару килограмм.
— Что ты еще нашел, пока копался во мне?
— Ничего из того, что представляло бы ценность для науки, — усмехнулся Чандрама, — Или того, что могло бы испугать Кло. Твой организм функционирует нормально, без отклонений. Я бы даже сказал, что он недурно себя чувствует. Кардиограмма сердца стала чище и нравится мне куда больше, уровень холестерина снизился на четыре с половиной процента. Печень… Положительно, она отлично справляется. Никаких следов нарушения обмена веществ или плохого усвоения пищи… Паразитов я тоже не обнаружил.
— Но выглядишь ты куда спокойнее, чем полчаса назад. Значит?..
— Значит, мои подозрения не оправдались, только и всего. И на твоем месте я бы этому порадовался.
— Но почему я похудел?
— Хочешь мнения науки? Понятия не имею, — Чандрама поправил очки, — Но когда медицина сможет объяснить все, что происходит в человеческом теле, я объявлю себя богом. Я проверил и гормональный фон, никаких отклонений. Для твоего возраста — даже удивительно неплохо. Прости, если спрошу тебя о Кло…
— А? Ты имеешь в виду — в этом смысле?..
— Ну да. Сколько раз у вас это случалось за последнюю неделю?
— Пять раз.
— Ничего себе! Вот так болезнь. Когда изловите того Гнильца, сообщи мне, если он меня треснет и со мной произойдут подобные перемены, я буду более чем доволен… Я бы сказал, что ты удивительно легко отделался. И да, твое здоровье вызывает серьезное уважение. Ты ведь это хотел услышать?
— Скорее, это хотела услышать Кло… А что у меня в голове?
Чандрама хмыкнул.
— Не убавилось и не прибавилось. Вижу следы травмы на правом виске, но кости срослись достаточно хорошо чтобы я мог об этом не волноваться. Повреждения мозга не заметил вовсе. Скорее всего, было лишь незначительное сотрясение. Из тех сотрясений, которые лучше всего излечиваются, если не обращать на них внимания.
— То есть мне не грозит ничего такого?.. Потеря памяти, старческий склероз, еще что-то в том же духе?
— Нет, не думаю. Анализ ликвира, как понимаешь, я не брал, неохота сверлить тебе череп, но оснований беспокоиться и здесь не вижу. Так что можешь обрадовать Кло и Бесс от моего имени — их муж и отец возвращается домой почти здоровым человеком.
У Маана отлегло от сердца. Как бы не успокаивал он себя тем, что в его незапланированном выздоровлении нет ничего пугающего или странного, слова Чандрама произвели на него впечатление.
«И произведут на Кло, — подумал он, одеваясь, — Должны произвести. И она наконец перестанет волноваться из-за ерунды и сможет порадоваться вместе со мной».
— Значит, ребята из госпиталя раздули из мухи слона?
— Ну, судя по тем следам, что остались, эта муха была величиной с ротвейлера… Но да, вообще я думаю, что они зря нагнали на тебя страху, Маан. Ты здоров, настолько, насколько это возможно в твоих обстоятельствах, и даже более того. Я наблюдаю тебя не один год и всегда знал, что ты здоров как бык, но видишь, ты сохранил способность удивлять даже меня. Рекомендациями тебя мучить не буду. Ешь сколько нужно, но все-таки не перебарщивай. В режиме стресса твой организм способен сжигать лишние калории, но он не станет делать этого вечно. Работай над рукой. Спи, пока позволяют. И зайди ко мне недельки через две. Ничего такого, просто любопытно будет взглянуть на… дальнейшую динамику.
— Я загляну.
Он уже почти дошел до двери, когда Чандрама спросил вслед:
— Да, забыл… Как вообще самочувствие? Смотрю, шутишь, выглядишь бодрым, значит, жить будешь. Но в медицинскую карту мне тоже записать что-то надо.
— Самочувствие? — Маан остановился. Он попытался прислушаться к собственным ощущениям, и это удалось ему легко. Тело сообщало ему, что оно в порядке, полно сил и готово служить ему, и даже правая рука, висящая на перевязи, казалось, за прошедшие несколько минут набралась жизненных соков, окрепла. Маан глубоко вздохнул и почувствовал то, чего не ощущал уже долго, несколько лет — тихую и ровную, как гул хорошо работающего двигателя, уверенность. Ему вдруг захотелось улыбнуться — широко, искренне, не так, как он улыбался зеркалу все последние годы. И он действительно улыбнулся, — Запиши — превосходно. Лучше в жизни себя не чувствовал.
