Процокали каблучки, хлопнула входная дверь. Алексей подошел к окну, с улыбкой наблюдая, как отъезжает со двора ярко-синяя машина, чем-то похожая на жука-плавунца, исчезает в проходной арке… Надо же, вот и кончился август. Еще один август. И еще одно лето… Сколько их впереди?
Воистину мудро сказано – лето, это маленькая жизнь…
В памяти вдруг всплыло: зияющий разверстый зев подворотни и пять топчущихся фигур.
– Мужик, закурить не найдется? – начало было настолько банальным, что Алексей даже поморщился. Ну что это такое, в самом деле… Никакой фантазии. Вот спросили бы, к примеру – «мужчина, у вас сто тысяч долларов не найдется?»
– Курить вредно, – ответил он, улыбаясь и одновременно нанося удар. Еще с детских лет Чекалов усвоил – если во время удара произносить какие-то слова, неважно какие, противник обычно даже не делает попытки уклониться. И лишь много позже Юля объяснила, в чем тут дело. Мозг человека, обрабатывая речевую информацию, просто не успевает переключиться.
Рукоять конверсионной трости врезалась в лоб с тупым звуком, точно это был деревянный чурбак. Желавший покурить опрокинулся навзничь, как стоял, столбом, и звук удара затылком оказался не менее гулким. Не убить бы, мелькнула запоздалая мысль, потом хлопот не оберешься… Вот интересно, ударопрочность головы у всех хомо одинакова или как?
– Б…дь!!! – четверка подонков разом пришла в движение. Молодые ребята, горячие, мелькнула мысль. Ну как же, товарища обидели… сам пропадай, а товарища выручай…
Чекалов хмыкнул, вспомнив, как все пятеро бывших гопников заявились к бывшему «терпиле» с цветами и шампанским. И пока вконец сбитая с толку Вера Николаевна накрывала на стол, беседовали о том, о сем… Как понял Алексей, ребятам дали кому восемь, кому девять-десять лет, так что вышли они по УДО почти одновременно.
– В общем, че сказать хочу… – заявил бывший главарь шайки-лейки. – Спасибо тебе, вот так вот. Если б иначе… боюсь, дошло бы до мокрухи. И как теперь мы жили бы?
Пауза.
– А никак не жили бы, наверное, – он улыбнулся, щерясь свежей титановой фиксой «под золото». – Видал я мокрушников… Одного три раза из петли вынули, так на четвертый он таки удавился. Кто вены резал, а один так даже облил себя бензином и подпалил. Все бормотал перед этим: «огня мне, огня!»
– Так это правда, что охрану с зон поснимали? – уточнил Алексей.
– Истинная правда, – бывший урка полез было за сигаретами, но покосился в сторону кухни, потом на детское платьишко, висевшее на спинке стула, и передумал. – Кто будет на вышках попками торчать, когда в этом мире столько полезных дел можно сделать? Совесть ведь зажрет дармоеда… И потом, ну какой смысл – ведь все одно стрелять в человека никто не станет… Да и ворота в последнее время не закрывали уже толком, прикинь!
– А как тогда?..
– А никак, – парень вновь блеснул фиксой. – Кто-то и выходит, а кто-то и от амнистии отказывается. А бывают и вовсе смешные случаи. Вот к нам в отряд, к примеру, заваливает чувак, в гражданском, и спокойненько так занимает место на нарах, второй ряд сверху. Ты кто такой, что за ком с горы, вопрос ему? А он нам, прикинь – «жульман я, кидала, и буду тут сидеть!» Ну, шорох поднялся, аж сам начальник тюрьмы явился на такое чудо. «Где решение суда?! Не имеешь права!» А он в ответ: «пайку не дадите, все равно не уйду! Вор должен сидеть в тюрьме!»
– И как разрешился конфликт? – окончательно развеселился Чекалов.
– Ну как, как… Психолуха подогнали, потом батюшку с крестом… Еле-еле всем скопом убедили лосяру, что на воле он скорее возместит пострадавшим ущерб.
Посмеялись.
– А вообще-то, так мыслю, скоро совсем опустеют зоны, – подал голос другой бывший гопник. – Нету притока совсем. Еще сидят бывшие, кто не считает себя вправе, так это все больше клуб кающихся Магдалин напоминает. Уже и начлаг открыто выступал – мол, шли бы вы, ребята, в монастыри грехи замаливать, а то балаган какой-то из тюрьмы получается. Да и я, мол, с радостью свалил бы, цветочки разводить, чем всю эту бодягу разруливать…
Алексей вновь улыбнулся своим воспоминаниям. Да, этот мир изменился, и изменился радикально. Интересно, учат ли еще юристы Уголовно-процессуальный кодекс? Наверное, учат – человеческое сознание здорово инерционно, и долго еще цепляется за всевозможные пережитки… И вообще, все чаще звучат споры о преобразовании его в Хозяйственно-процессуальный кодекс, поскольку уголовные преступления в виде грабежей, убийств и мошенничества как такового стали достоянием истории. Зачем закон, если есть Совесть? От нее не отмажет даже самый крутой адвокат…
Чекалов подошел к трюмо, вгляделся в зеркало. М-да… как летит время. Облез фасад-то… А давно ли Юльчонок таращила круглые глазенки, сидя в детской кроватке?
Он вновь чуть улыбнулся. Да, Юльчонок… Ящерка, как обычно, поведала тогда чистую правду. Сказать, что Чекалова Юлия Алексевна выросла девушка необыкновенная – значит не сказать ничего. Недаром Лариска и Машка, девицы куда как взрослые и вполне самостоятельные – а Маша и замужняя уже! – так и вьются вокруг девчонки-малолетки, только-только в пятнадцать лет экстерном закончившей школу. Да, естественно, с золотой медалью – разве могло быть иначе? А как вам поступление разом в два вуза – пед и мед? Вот, пожалуйста, гербовая бумага за подписью лично министра образования – «разрешить в порядке исключения»… Особенно если учесть, какой нынче конкурс в педвузы – даже страшно подумать, какой там конкурс… Это в юристы да экономисты последние годы хронический недобор, в юристы особенно… И вот, пожалуйста, не на пикник с шашлыками – едет на всю ночь метеоры считать, астрономша-любительница…
Алексей тихонько засмеялся. «Метеоры, папа, мне не подвластны… пока. Оттого и манят, и дразнят» Что ж… сказано предельно откровенно. И, если еще откровеннее, он нисколько не удивится, когда это у нее наконец получится. Как именно? Очень просто. При чем тут законы небесной механики? «Я так хочу!»
И вообще он в последнее время чувствовал себя рядом с дочурой словно бы неким древним бипланом в сравнении с быстрокрылым реактивным самолетом. Да, дедушка-биплан взлетел намного раньше и оттого пока сохраняет преимущество в высоте, но стоит раз взглянуть на взлет реактивного лайнера, и все вопросы отпадут моментально…
А иногда, в моменты наивысшего просветления, Чекалов вдруг осознавал, что Юльчонок, его маленький обожаемый Юльчонок, уже давненько просто разыгрывает из себя нормальную девчонку-школьницу. Для того, чтобы людям вокруг было хорошо, легко и просто. И прежде всего это относится к нему, любимому папочке. Болтает о том о сем, нормальным девчачьим голосом… хотя от попытки заглянуть в ее мысли у Алексея каждый раз кружится голова. Да-да, если мысли Юли-старшей при всей глубине были просты и понятны, как Вселенная в представлении адептов классической механики, то у Юли-младшей… просто какой-то коллапсар, принципиально непостижимый для кондового рассудка слегка доработанной обезьяны, гордо именующей себя сапиенсом.
