Бандит, послуживший смягчающим фактором, естественно, не подавал признаков жизни. Его напарник пытался подняться, опираясь на борт обеими руками. Назаров без особых усилий выкинул его во двор. Туда же последовало и тело второго бандита.
"Только бы шофер мотор не выключил", - подумал Назаров, выскакивая из кузова.
Он рывком отворил кабину. Ему в лицо смотрело дуло нагана.
- Назад! - прошепелявил шофер - хилый малый, испуганно наблюдавший за баталией, развернувшейся вокруг его машины.
Конечно, надо было бы поговорить с ним. Объяснить парню, что к чему, получить еще одного друга, обладающего такой ценной профессией. Но некогда, совсем некогда. И Назаров выволок шофера из кабины да двинул ему по балде рукоятью маузера. Перед тем как забраться на водительское место, Федор тремя выстрелами спустил шины у стоявшей рядом легковушки. Поставив ногу на газ, Федор высунулся наружу и крикнул:
- Прыгай, Сосницкий, чего ждешь! Машина наша!
В ту же секунду кабинет погрузился в темноту.
"Зачем он это сделал?" - только успел подумать Назаров, как со второго этажа донеслись два выстрела. Потом еще один. И вдруг коротко, сдавленно крикнул Сосницкий:
- Уходи, Назаров. Взяли!
Вслед за этим через подоконник перегнулись две фигуры с пистолетами. Что-то грохнуло над головой Назарова, потом еще одна пуля ударилась о крышу кабины.
* * *
"Сам погибай, а товарища - выручай. Подумай, дурья голова, если ты погибнешь, кто товарища-то выручать будет?" Так говорил капитан Терентьев, человек не только рассудительный, но и отважный, однажды, на глазах Назарова, получивший три пули, когда как раз выручал товарищей.
От того, чтобы, услышав последний крик Сосницкого, выскочить из кабины и рвануться на выручку, Назарова удержала не только мудрость фронтового командира - такие вещи он и сам представлял. В маузере остался один патрон, запасных обойм с собой не оказалось. Конечно, где-то возле кабины валялся выбитый у шофера наган. Но пока его найдешь... А главное, бандиты, засевшие на втором этаже, не дадут ему сделать по двору и трех шагов. В кабине тоже не отсидеться - пули прошивают крышу, как шмели паутину.
Назаров гнал "форд" по ночной Москве, а на душе у него скребли кошки: судя по последним словам Сосницкого, бандитам он достался в руки живым. Думать об этом не хотелось.
Но приходилось. Назаров понимал - если урла Князя не прикончила его товарища сразу же, то Сосницкий еще жив. Хотя бы потому, что он единственная ниточка, которая может привести бандитов к грузовику с драгоценностями. Такой куш Князь вряд ли бросит на произвол судьбы.
Вроде бы сейчас было надо колесить по Москве, пока не встретится на пути патруль. Сразу же обратиться к старшему, сдать золото под расписку и с подмогой мчаться в особняк - выручать товарища.
Однако у Назарова давным-давно сложилась полезная привычка: глядеть на себя со стороны. Вот и сейчас он сделал то же самое и представил себе, как к командиру патруля подъезжает простреленный грузовик, в кузове которого полно мешков с золотом, а в кабине сидит человек без документов. И просит всем немедленно мчаться выручать его друга в особняк какого-то купца. Кстати, на какой улице расположен этот занятный домишко, он понятия не имеет.
Может, имя Чуланина и подействует на командира патруля. А может, нет. Тогда Назаров окажется на Лубянке. Там запросят Пензу, от товарища Судрабса телеграммой прилетит подробное объяснение, кто такой Назаров, и... Трудно сказать, кому тогда хуже придется - Назарову или Сосницкому.
Немного подумав, Федор пришел к неприятному, но окончательному выводу: во всей Москве есть только один человек, которому можно все объяснить. Это товарищ Чуланин.
И есть еще Курский вокзал, куда они должны были заманить Князя и где того должен поджидать взвод чуланинских стрелков. Приказа по Курскому вокзалу никто не отменял - значит, Сосницкий, если останется в живых, станет играть Курский вариант. А при каждом вокзале должен быть работающий телефон...
* * *
Сосницкий приходил в себя долго и мучительно. Он не мог понять, что же ему льют на лицо. Наконец понял - льют квас. И сразу же понял все остальное. Кроме, пожалуй, одного: сколько он пролежал на полу, возле окна, полупридушенный и оглушенный пинками в голову.
А пролежал он четверть часа. За это время в особняке Мяснова произошло несколько событий. Камердинер Павел, которому падающий Сосницкий успел прострелить бедро, уполз в свою комнату. Дылда, по распоряжению Князя, уже успел выбить три зуба Волдырю, так как тот поленился сообщить о странном экипаже, въехавшем на задний двор три часа назад. Еще Волдырь получил по морде за то, что, раззявя пасть, наблюдал, как грузовик на полной скорости вылетел из ворот особняка, и даже не попытался прострелить ему шины.
Пока Дылда учил тупую сявку, Князь обсуждал последние неприятные новости с Кистенем.
- Сколько пацанов эти суки положили?
- Николу-Туляка, Дворника, Сопляка, двоих из банды Брички. Еще Ушак во дворе валяется, дюже пришибленный.
- Потом к нему пойдешь и скажешь: или вставай, или тебя Дылда долечит.
Отдав этот приказ, Князь допил бокал, помянув разом всех ребят. Кистень стоял рядом, понимая - разговор не окончен. Он не ошибся.
- Ты как смекаешь, это была Чека?
Петька-Кистень задумался. Конечно, что бы он ни сказал, атаман все решит по-своему. Но если выйдет не так, как хотелось бы, Князь ему припомнит дурной совет. А ответить придется. Не ответить на вопрос атамана - еще хуже.
- Нет, не Чека это, - уверенно сказал Кистень. - Чекисты ночью по Москве вдвоем не ходят. Это те, кто собаку задушили. Шпана какая-нибудь.
- Шпана? - зло и задумчиво процедил Князь. - Не думал, что еще в городе такая шпана осталась, чтобы обнаглела у меня под носом шуровать. Однако не Чека это, тут ты прав. Впрочем, мы сейчас все узнаем. Дылда, он очухался?
Дылда утвердительно хмыкнул.
- Тогда сюда его.
Сосницкого, руки которого были предусмотрительно связаны за спиной, подвели к Князю.
- Видишь вот этого? - сказал Князь, указывая на угол, где валялось тело одного из сообщников, прикрытое сорванными шторами. - Будешь юлить - через пять минут ему позавидуешь. Отвечай на каждый вопрос. Кто ты?
- Твой новый компаньон, - ответил Сосницкий.
Он заранее выдохнул, напряг мускулы живота и даже смог чуть податься назад, поэтому удар Дылды оказался не таким болезненным.
- Ничего парень не понимает, - сказал Князь. - Посему...
В этот момент в кабинет вошел один из бандитов.
- Мы купца нашли, атаман. Он внизу, в какой-то дурной комнате, на склеп похожей. Чего-то нацепил на себя. Оба слуги там. Я его звал, а он - не слышит.
