Голова Тримбл слегка дернулась, и Маркус понял, что сейчас его слушают со всем вниманием, напряженным и рассеянным одновременно.
– Однажды я уже разрушила целый мир, – устало прошептала она. – Я не стану потворствовать действиям, которые снова разрушат его.
– Бездействовать – не меньшее преступление, чем действовать неправильно, – начал Вульф, но вторая часть его слов потонула во взрыве, разнесшем запертую дверь на куски. Партиалы хлынули в пролом, занимая позиции в строжайшем порядке. Винчи вскинул автомат, а дюжина стволов нацелилась на них. Маркус упал на пол, перед глазами пронеслась вся его жизнь: работа в больнице, Кира, школа, Эпидемия, родители, сейчас представшие перед глазами яснее, чем за все годы до этого.
– Прости, мама, – прошептал он. – Кажется, мы скоро увидимся.
Восставшие партиалы выкрикнули смертный приговор Тримбл. Винчи заслонил ее собой, Вульф и Гален подняли пистолеты.
Тримбл встала с кресла, повернулась к нападающим и произнесла единственное слово:
– Стоп.
На глазах Маркуса по толпе партиалов будто бы пронеслась невидимая волна, заморозившая их на месте. Если раньше они были неподвижны, то теперь застыли, как статуи. Винчи тоже стоял как вкопанный, будто слово генерала обратило его в камень.
«Связь, – подумал Маркус. – Ноя никогда не видел такой мощной».
– В комнате наверху стоит мой ротор, – повторила Тримбл, оборачиваясь к Маркусу. – Ты умеешь им управлять?
– Я умею, – откликнулся Вульф.
– Тогда идите. Это ротор малой дальности, но до Манхэттена дотянет. – Она вбила код на сияющем экране, подвернувшемся под руку. – Преследовать вас не будут.
– А что станет с вами? – спросил Маркус.
Тримбл повела головой в сторону застывших партиалов:
– Меня убьют.
– Они же не в силах даже пошевелиться.
– Я надеялась направлять их, но в итоге лишь сдерживала. А теперь мне только и осталось, что сдерживать. Идите же.
– А Винчи? – не выдержал Маркус. – Его тоже убьют?
– Я не смогу остановить их.
Маркус вопросительно посмотрел на Вульфа, и тот, кивнув, сказал:
– Мы заберем его.
– Скорее, – скомандовала Тримбл.
Маркус схватил аптечку и поспешил к лестнице у стены комнаты, а Вульф с Галеном понесли Винчи – застывшее, негнущееся, как доска, тело. Маркус остановился на верхней ступеньке:
– Спасибо!
– Если найдешь Нандиту, – тихо проговорила Тримбл, – скажи ей… что я пыталась.
– Обязательно, – Маркус проскользнул в небольшой ангар и, впустив Вульфа и Галена с Винчи, закрыл за ними дверь. Ротор был маленький, но, казалось, должен был вместить четверых, если те сядут поплотнее. Когда они попытались втиснуть негнущееся тело Винчи, тот неожиданно размяк, стал хватать ртом воздух и прохрипел:
– Нужно вернуться. – За спиной загудел хор голосов – другие партиалы тоже освободились от пут Связи. – Нужно помочь ей, они собираются… – За дверью громыхнули выстрелы, и Винчи поник головой. – Не важно, – пробормотал он. – Откройте окно и распространите данные. Пусть все узнают, что генерал погибла.
На ходу Кира поглядывала одним глазом на небо, высматривая признаки дождя, а другим – на окрестные поля. В зоне загрязнения они не могли позволить себе находиться вдалеке от укрытий, но на равнинах Среднего Запада часто оказывались вдалеке ото всего.
Во время первого кислотного дождя они потеряли еще одну лошадь. «Нет, – напомнила себе Кира, – мы потеряли Парю не на дожде, а уже в доме: в доме, куда я его завела». Обезумевшие от прожигавшей кожу кислоты лошади, брыкаясь и ударяя копытами во все что ни попадя, начисто разнесли комнату, и пока они отмыли и успокоили их, Паря успел себя покалечить: сломал переднюю ногу, два ребра и челюсть. Кира сама оборвала его мучения. «Мне ничего другого не оставалось, – убеждала она себя, наверное, уже в сотый раз. – Либо завести их в дом, либо дать сгореть в кислоте – я не могла так поступить с ним». Совести эти размышления не успокаивали, и девушка заставляла себя думать о другом. Хуже всего оказалось то, что это не было ее самым страшным переживанием.
Кира и Герои обе получили ожоги, но от волдырей за несколько дней остались только красные шрамы. Сэмм пострадал сильнее и на три дня почти ослеп, пока ускоренная регенерация партиалов не справилась с ядами и не восстановила поврежденную роговицу. Афе, единственному человеку в группе, досталось больше всех: он пережил душераздирающие пятнадцать минут, привязанный к бьющейся в агонии лошади, но за это время кислота успела сильно обжечь его спину, руки и ноги, а глаза несчастного, пострадавшие еще сильнее, чем у Сэмма, не показывали никаких признаков выздоровления. Кира обшаривала каждый новый город в поисках мазей и обезболивающих, но по большому счету все, что они могли, – это почти непрерывно держать его накачанным снотворным и привязанным к седлу Бурлачки, стараясь облегчить продвижение всей группе. Они не знали, что ждет их в денверском здании «ПараДжена», но Кира надеялась, что там по меньшей мере найдется нормальное укрытие и больница, где можно будет разжиться медикаментами. Афа заслуживал лучшего, чем то, что они могли дать ему в походе.
Шоссе 34 вело их через штат Айова: бескрайняя плоская шахматная доска бывших полей и выгонов, теперь размечаемых лишь отбеленными кислотой заборами и чахоточными желтоватыми деревьями. Тлетворный ветер без перерыва дул с юга, периодически сопровождаемый кислотными дождями или, хуже того, огромными черными пылевыми бурями, проносившимися над истерзанной землей, как стая саранчи, заслоняя солнце и сдирая последние жидкие листочки с тех кустов, у которых хватало сил расти на пропитанной ядом почве. На первых порах Кира еще пыталась прогонять через водоочиститель содержимое желтых маслянистых ручьев, тут и там пересекавших равнину, но сдалась, когда прибор стал разрушаться под действием едкой жидкости. Вместо этого они обыскивали каждый магазинчик и торговый центр, мимо которого проезжали, нагружая как можно больше бутылок с водой на спину себе и Бобо, последней, не считая Батрачки, остававшейся у них лошади. Найти корм лошадям оказалось намного труднее: с каждым днем Кире приходилось тратить на остановках все больше и больше сил на то, чтобы шлепками отгонять животных от ядовитой травы, пробивавшейся сквозь пепел. Удобная походная одежда осталась лежать дымящейся кучкой в разгромленном домике, и теперь на них висели рабочие костюмы фермеров, великоватые по размеру, но зато, шутила Кира, они наконец-то оделись подобающе для путешествия по Среднему Западу. Шутка в духе Маркуса, подумалось ей.
