Связь так и не восстановилась. Точно следуя плану полета, через пять дней «Россия» совершила удачную посадку в районе моря Дождей, чуть отклонившись к западу от расчетной точки. Корабль сел на автоматике, полностью отработав заложенную в бортовую ЭВМ программу, хотя перед самой посадкой Хрусталев то и дело поглядывал на пульт ручного управления.
— Ну, поздравляю, космонавты! Мы на Луне! Эй, Везунчик, как самочувствие?
— Здорово, командир. Я, наконец, что-то вешу. Только почему-то…
— Что?
— Почему мне кажется, что я вешу столько же, как дома, на Земле. А говорили на Луне — притяжение вшестеро меньше.
— Ничего, — ответил Ильдаров, — это с непривычки. После невесомости вестибулярка шалит. Когда с орбиты на Землю спускаешься, вообще рукой-ногой пошевелить не можешь, кажется, будто весишь тонны полторы.
Андрей пошевелился в кресле, с удовольствием привыкая к ощущению собственного веса. После пяти дней в невесомости движения были немного резкими и дерганными. Моторика мышц тоже заново привыкала к силе тяжести.
— Надо, наверное, чего-то сказать… Ведь наши переговоры записываются? Вот и ляпнем что-нибудь для истории. Ну, типа, как Армстронг. Это маленький шаг для человека, но…
— Ага, — рассмеялся Ильдаров. — Только Армстронг сказал еще кое-что. После своей знаменитой фразы он добавил вполголоса: «Удачи, мистер Горский!». Когда «Аполлон» вернулся на Землю, настырные журналисты долго пытались добиться от Армстронга объяснения этой фразы, на что он, чисто по-американски отвечал: «без комментариев». И вдруг лет через десять после полета, получив на пресс-конференции стандартный вопрос: «А кто же такой мистер Горский?», Армстронг неожиданно ответил, что, поскольку господин Горский на днях умер, он считает для себя возможным объясниться…
— Да знаю я эту историю! Алексей, проверь лучше программу возвращения, у нас времени не так много, а еще пробы брать…
— Подождите, командир! — Андрей слушал бортинженера с заметным интересом. — Пусть доскажет, чем там все кончилось!
— Когда мне было семь лет, рассказал Армстронг, мы с братом играли в бейсбол. Брат слишком сильно ударил по мячу, и он упал под окнами наших соседей, Горских. Я побежал поднимать мяч и услышал, как миссис Горская говорит мужу: «Оральный секс?! Ты хочешь орального секса? Запомни, Горский, ты получишь его, когда соседский мальчишка прогуляется по Луне!!!»
Космонавты рассмеялись. Хрусталев с Ильдаровым отстегнулись, освободили Андрея.
— Все это байки, Андрей, не слушай. Не было ничего такого, а если и было — все равно треп… Алексей, что там у тебя?
Бортинженер не отвечал, лишь молча указал командиру на экранчик бортовой ЭВМ. Андрей не заметил, как за его спиной космонавты обменялись тревожными взглядами.
В переходном тамбуре было тесно. Как учили, Андрей в три движения освободил лунный скафандр, расстегнул его.
В таком виде «Кречет» напоминал тело человека героических пропорций с распоротым животом.
«Черт! Ну и ассоциации…»
Андрея передернуло.
«Все равно надо идти. По программе полета „Россия“ должна находиться на поверхности всего семь часов, за это время нужно успеть сходить туда и обратно. И нечего рефлексировать.
Да, это страшно. Это почти невозможно. Это выше человеческих сил. Лучше все это время просидеть в тесной, но такой уютной кабине, пристегнутся к креслу и никуда не выходить. НИКУДА!!
Только зачем тогда он прилетел сюда? За триста восемьдесят тысяч километров от Земли?
Нет, мил-друг Андрей, если взялся — надо делать.
Тем более, как теперь точно решено, — для себя…»
— Командир, я просчитал на компе маршрут возвращения… У нас на старте был перерасход топлива.
— Много?
— Вторая ступень отвалилась за восемь секунд до истечения работы двигателей. Я прикинул — взлететь нам хватит. И на пару коррекций на обратном пути хватит. А вот тормозиться нечем.
— А если, как «Аполло-13» — затормозим атмосферой? Попробуй. Тем более что на Земле не могли не заметить перерасхода. Даже без связи сообразят, как подкинуть поправки на коррекцию. Но ты все-таки попробуй связаться с ЦУПом. Нам теперь без них совсем никуда…
— Андрею скажем?
— Нет. Он же у нас Везунчик. Лучше ему пока ничего не знать. Ладно, ты считай, а я пойду, помогу Везунчику скафандр надеть… Пусть прогуляется.
В многочисленных фантастических романах о Луне нет-нет, да и встречается ситуация, когда герой, спасая товарищей от очередной неотвратимой опасности, «помчался вперед гигантскими прыжками». Почему-то принято считать, что так передвигаться значительно быстрее. Не в шесть раз, конечно, — момент инерции тоже надо учитывать, ведь на Луне во время прыжка приходится толкать вперед еще и тяжеленный скафандр, но все равно — быстрее.
Однако не получается: шаги-то действительно выходят не маленькие, метров по пятнадцать, но зато скорость передвижения замедляется. Притяжение меньше, прыжок вместо стремительного броска превращается в неспешный заплыв над лунной поверхностью.
Передвижение по Луне Андрей более или менее отработал в Звездном, закаленные в условиях земного притяжения ноги, еще не совсем, правда, отошедшие от невесомости, резкими толчками несли его к цели. Если бы еще не ослепительный диск солнца над головой! Конечно, четыре килограмма воды в охладительной системе «Кречета», постепенно испаряясь через плечевые дюзы, делают свое дело, затемненный фильтр прикрывает глаза, но все равно легче не становится.
Андрей, сверился с картой — вот она, нужная точка, рукой подать. У подножья вот этой иссеченной метеоритами скалы. Да, впрочем, мог бы и не смотреть на карту. Его тянуло в Девятую точку с неодолимой силой, неизвестно смог бы он противится этому зову, если б захотел.
Тяжелый ботинок ступил на каменный горб микрократера, растер его в пыль. Андрей на секунду потерял равновесие, взмахнул руками и…
Зов иссяк. Как будто путник, страдавший от жажды в пустыне, рухнул без сил в полноводное пресное озеро, как будто ученый, годами бившийся над разгадкой очередной тайны, отложил ручку и увидел перед собой четкие строчки формул.
Везунчик пришел на зов Удачи.
По лицу Андрея струился пот — даже водяное охлаждение не спасало полностью от палящего солнца, но он не замечал этого, стоял неподвижно. Усталость от изматывающего полета, лунной жары, долгой прогулки в тяжелом скафандре отступила.
Он как будто снова ощутил себя на Земле, в зеленеющим весеннем лесу ранним утром после дождя. На распустившихся листьях блестят росинки, буйная подушка трав пружинит под ногами…
