И дал очередь — наугад, не целясь. В Лобова не попал, но тот притормозил и нырнул за угол конюшни. Теперь его не достать.
А «Повелитель» уже завис над стеной, Виктор оглянулся, увидел открытую дверцу кабины.
«Запрыгну, и он тут же исчезнет, других не станет ждать», — мелькнула мысль.
Виктор отшатнулся. И в тот же миг пуля ударила в частокол. Не отступи он — размозжила бы эта пуля ему голову.
— Иногда полезно уступить место, — пробормотал Ланьер.
Каланжо был уже наверху.
— Садитесь! Это за нами! — Виктор указал стволом автомата на открытую дверцу кабины.
— А остальные? — спросил Каланжо.
— Не знаю.
Виктор кинулся к Рузгину, поднял его на руки, как ребенка, и понес к кораблю.
Димаш подсадил сначала Терри, потом Таю в кабину.
— Садись и помоги мне! — приказал Виктор Димашу.
Втроем (Терри тоже помогала изо всех силы) они подняли раненого в кабину «Повелителя».
Виктор обернулся и глянул на обезумевших людей внизу. Сейчас они все полны сил, ярости, страха... чувств. Полны жизни. Но что будет с ними через миг? Мортал сдвинется и пожрет их? Или?.. Корабль тонет. Титаник вот-вот пойдет ко дну. И есть только одна лодка, чтобы спастись.
— Витька, давай руку, — сказал Каланжо.
Все, кто откликнулся на призыв, кто сумел добежать: капитан Димаш, Терри, Тая и Том, — были уже в кабине. Виктор оглянулся. Наверняка можно взять с собой кого-то еще. Стена была пуста. Только возле лестницы, скорчившись, лежал ослепший охранник.
Виктор отдал автомат Каланжо, потом подобрал оброненного «Пастуха», зашвырнул в кабину и кинулся к раненому. Поднял его на руках — откуда и силы взялись, парень оказался не тяжелый. Он едва не сорвался, пока его затаскивали наверх. Виктор запрыгнул в кабину последним.
«Повелитель» рванул прочь от крепости.
4
Едва Виктор очутился внутри, как у него сразу же подкосились ноги. Он ощутил смертельную слабость, тошноту, огнем вспыхнула боль в обожженной руке. Даже до кресла добраться не смог — Каланжо подхватил его под руки и усадил, поднес к его губам бутылку с водой, и Виктор сделал пару глотков.
«Повелитель ветров» набирал высоту, и корпус его слегка вибрировал.
Человек, сидящий в кресле пилота, обернулся, Виктор увидел как будто свое отражение в зеркале — те же черты лица, и волосы такие же длинные, как у него. Только человек был чисто выбрит и одет в новенький хамелеонов камуфляж.
— Живой, — доложил Каланжо.
— Обезболивающее в аптечке, — бросил пилот и вновь отвернулся.
— Как Борька? — спросил Виктор у Терри, что склонилась над раненым. — Он выживет?
— Будем надеяться.
Виктор оттолкнулся от кресла, встал, подался вперед.
— Что происходит, герцог?
— Потом объясню. Пока смотри.
Виктор смотрел. Он видел, что внизу по серой зоне мортала пролегли трещинами извилистые белые линии.
«Хронопостоянные линии», — догадался Виктор. А белые они потому, что там выпал снег. Он еще не знал, что произошло, но понял, что этот мир изменился. Кардинально.
Каланжо тем временем отыскал аптечку и вколол сразу два шприц-тюбика в руку Ланьеру.
— Что происходит? — повторил он свой вопрос.
— Мы закрыли врата, — отвечал пилот, не оборачиваясь.
Закрыли врата? Что? Как? Как они это сделали? И что это значит?
— И это значит... — выдавил Виктор.
— Только то, что от прежних забав на этой стороне придется отказаться. А ты лучше сядь в кресло, — приказал пилот.
Пришлось подчиниться.
5
— Надо же, вулкан дымится, глядите! Виктор Павлович! — воскликнул Димаш.
В иллюминаторе хорошо было видно, как в синее небо столбом поднимался густой серый дым.
— Будет извержение? — спросил Димаш с тревогой.
— Вряд ли. И потом, нам ничто не грозит. Лава потечет по соседнему склону.
— Нет, здорово! Я никогда не видел извержения. Вот бы посмотреть! А вы видели?..
— Однажды. На той стороне. Поехали вдвоем с Петром Толкуновым делать репортаж про извержение. Устроились на ночь в палатке. Просыпаюсь я утром, воняет пластиком. В крыше палатки дыра. А там, где у Толкунова голова была, — черное пятно. Спальник обуглился вместе с телом. Голова стала пеплом. Ночью вулканическая бомба угодила в палатку. И вот так — метко — упала.
— Так вы все это выдумали, Виктор Павлович. Портальщики — они все врали и выдумщики.
— Разве я был когда-то портальщиком? Я уже забыл.
— Я вам не верю, — уныло промямлил Димаш.
1
— Я одного не понимаю: в Бермудах исчезали корабли и самолеты еще задолго до того, как взорвали бомбу вырожденного пространства и открылись ворота Януса, — сказал полковник.
В окрестностях пещер двум старым людям было даже не выйти на прогулку. Оставалось одно — сидеть в своей комнате или в библиотеке и вести друг с другом долгие беседы об одном и том же — то есть о природе врат.
— Все так, — кивнул рен Сироткин, протягивая озябшие руки к выдохшемуся термопатрону: в пещерах не слишком заботились о комфорте. — Удивляюсь одному: как мы раньше не догадались? Врата там были всегда, и бомба вырожденного пространства на самом деле не при чем.
— То есть как? Что за чушь? Всем известно, что именно взрыв бомбы открыл врата, — возмутился полковник.
— Это не так. Взрыв не создал врата, он их только разрушил. Брата развалились на две половинки. Две створки, которые стали напоминать двери сломавшегося лифта. Откроются — закроются. Ну, конечно! Отличный образ! Лязгающие двери лифта. Бы никогда такой не видели?! Я видел в детстве. Вот и наши врата так же лязгают: сначала одна створка открывается, потом другая, потом первая закрывается, потом вторая.
— А почему не одновременно... А?
— Из-за расстояния.
— А, ну да, да, почему я сразу не догадался!
— Если створки соединить, откроются настоящие двери, а за ними — новый мир, и так без конца. Анфилада комнат. Один мир за другим.
— А в последней — Люцифер! Опаньки! Добро пожаловать в ад, друзья! — засмеялся полковник.
— Обычная дорога в ад куда короче. Не надо проходить через целую вселенную, чтобы туда попасть. И потом, не валите все на Люцифера, тем более что это всего лишь планета Венера, утренняя звезда.
— Так что же получается, ворота должны быть всегда открыты?
— Нет. Открыты, когда необходимо путешественнику. Тому, кто способен пройти. У кого есть ключ от двери.
— М-да! Вошел к нам, а вышел в Дикий мир? Бесконечная анфилада. Бот только я не знаю, какой ключ открывает двери.
— Нет! Погодите, что-то не складывается.
— Что именно?
— Пока не знаю. Но я чувствую. Чувствую... что-то не так. Да, не так! Вот! Черт! Тогда получается, что Земля — это тупик. Тупик! Так? Анфилада заканчивается Землей. Это — конечная остановка. Ад? Рай? Но конечная. Бред.
