— Наверное, они включили радар, — заметил офицер, когда его пальцы забегали по клавишам, устанавливая курс. — Мы сделаем большой крюк, и тогда можно будет считать, что сделали всё от себя зависящее, чтобы нас не заметили. На север — потом на запад, после чего поднимемся вверх с южного побережья…
Да, это был длинный обходной путь. Чарис равнодушно следила за полётом, а веки становились всё тяжелее и тяжелее. Ровная поверхность тёмного океана, простиравшегося под ними, всё тянулась и тянулась, несмотря на их скорость. Трудно было смириться с тем, что им приходилось лететь и лететь в сторону от цели, а не прямо к ней.
— Откинься на спинку, — голос Торвальда прозвучал тихо и ровно, хотя его тоже съедало нетерпение. — Поспи, если сумеешь.
«Спать? Как можно спать, когда поставлена такая задача? Спать… это… невозможно…»
Темнота… густая, негативная темнота. Негативная? Что это означает? Темнота, а потом в самом сердце этой черноты показывается меленький огонёк, пытающийся побороть мрак. И этот огонь несёт опасность, огонь, до которого она должна добраться и вдохнуть в него силу. Он должен снова вспыхнуть ярким пламенем! Но когда Чарис попыталась побыстрее приблизиться к огоньку, то из–за тяжести, навалившейся на руки и ноги, болью отозвавшейся в теле, смогла лишь еле–еле пошевелиться. А огонёк продолжал мерцать, потом ярко вспыхнул и снова замерцал. Чарис поняла, что стоит ему совсем погаснуть и, возможно, его больше не удастся зажечь. И больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы этот огонёк снова запылал, и она посылала яростный беззвучный зов о помощи, на который никак не приходило ответа.
— Просыпайся!
Чарис грубо встряхнули, голова её качнулась взад–вперёд. Девушка посмотрела вверх, моргая, ещё не до конца очнувшись, прямо в пылающие глаза, в которых сквозило что–то от того огонька в темноте.
— Тебе привидился сон! — это прозвучало как обвинение. — Они держат тебя под контролем. Они никогда и не собирались…
— Нет! — девушка уже достаточно пришла в себя, чтобы вырваться из объятий Торвальда. — Это был не их сон.
— Но ты же видела сон!
— Да, — Чарис свернулась клубком на сидении, вертолёт продолжал лететь на автопилоте. — Шэнн…
— Что с ним? — Торвальд снова схватил её.
— Он ещё жив, — Чарис захватила с собой из той черноты крохотную частицу убеждённости в этом. — Хотя…
— Что хотя?
— Он едва держится, — и это знание тоже пришло к ней, хотя было не таким ободряющим. Что поддерживало Лэнти в тех глубинах, чему она стала свидетельницей? Физическая боль? Атака сканера? Он жив и всё ещё сражается. Это она знала наверняка, и об этом сейчас и говорила.
— Не настоящий контакт? Он тебе ничего не сказал?
— Ничего. Однако я почти дотянулась до него. Если бы я могла снова попытаться…
— Нет! — закричал Торвальд. — Вдруг он находится под воздействием сканера — тогда ты даже не узнаешь, как много они выведают для себя из такого контакта. Ты… ты должна закрыть свой мозг для него.
Чарис лишь молча смотрела на него.
— Ты должна это сделать, — упрямо повторил офицер. — Если они каким–то образом заметят тебя, то весь план провалится. Неужели ты этого не понимаешь? Ведь ты — единственный шанс для Лэнти. Тебе придётся лично добраться до него, чтобы помочь — другого способа нет!
Торвальд был прав. У Чарис хватало благоразумия, чтобы понять его правоту, хотя это было совсем нелегко сделать, когда она думала о крохотном огоньке, мерцающем и почти угасшем в той глубокой, всепоглощающей темноте.
— Поторопись! — девушка облизнула пересохшие губы.
Торвальд занялся перенастройкой курса.
— Конечно.
Вертолёт по спирали заложил вираж вправо, направляясь к берегу, которого они ещё не могли видеть, к цели, которую выбрала сама Чарис.
Звёзды уже не сверкали, когда вертолёт совершил посадку, направляемый опытной рукой Торавльда. Близился рассвет… Но какого дня? Время то тянулось как резина, то начинало стремительно скакать с тех пор, как Чарис ступила на землю Колдуна. Она больше не могла быть уверена, что всё идёт по строго заведённому порядку. Девушка стояла на скале и слегка дрожала от холодного предрассветного ветра.
— М–и–и–р–р–и–и–и!
Услышав такой знакомый крик приветствия, Чарис опустилась на колени и протянула вперёд руки к тени, мчавшейся к ней. Маленькое тёплое тельце крепко прижалось к девушке, шею, а затем подбородок с любовью облизнул кончик язычка, принося чувство спокойствия и уверенности. Тссту снова в объятиях Чарис, рядом с ней, взволнованная и радостная от встречи.
А потом о ноги Чарис потёрся более грубый и жёсткий мех, свидетельствовавший о прибытии Тэгги. Когда она опустила руку, чтобы почесать его за небольшими ушками, раздалось тихое урчание..
— Тэгги? — Торвальд шёл от вертолёта.
Росомаха выскользнула из–под руки Чарис и направилась к офицеру Службы Разведки. Вопросительно потянув носом у полевых ботинок Торвальда, Тэгги прыгнул на человека и царапнул его когтями по бедру, издав нечто среднее между завыванием и рычанием. Нельзя было ошибиться в вопросительной интонации, как и в том, что он не спешил проявлять бурную радость, когда мысленно решил обратиться к Чарис. Тэгги нужен был совсем не Торвальд.
Девушка присела там, где стояла, прижав к груди уткнувшуюся в неё носом Тссту, но мысленно устремившись к Тэгги, чтобы уловить поток его мыслей и попытаться успокоить кипящий и чуждый для неё поток мысленной энергии. Она прикоснулась к зверю, заставив себя не отшатнуться от грубого, неистового, непривычного потока. Тэгги опустился на все четыре лапы и принялся раскачиваться, водя из стороны в сторону своей тупорылой головой, при этом не сводя с неё глаз.
Мысли–образы, словно маленькие искорки, вращались в воздухе над вспыхивавшем костром. Чарис воссоздала среди этих искорок образ Шэнна Лэнти — того Шэнна, которого она видела в последний раз на склоне холма над базой.
Тэгги приблизился и приветливо обхватил зубами вытянутую руку девушки, но не с так, чтобы прокусить ей кожу, а с той же особенной нежностью, с какой, как она видела, он обращался с Шэнном. И в то же время спросил — и весьма требовательно.
Глядя с холма на базу, Чарис не могла не думать о ней и поняла, что Тэгги уловил её мысли. Он отпустил руку девушки, полуобернулся в новом направлении и, приподняв голову, начал водить носом, пробуя запахи, которые приносил оттуда ветер.
Чарис с некоторой тревогой обратилась мысленно к росомахе. С Тссту было полегче. Как ей передать в мозг этого охотника чувство опасности и понимание того, откуда исходит эта опасность? Может, картиной Шэнна, находящегося в плену?
