— Ты будешь держать рот на замке, — сказал он. — Ты ничего не скажешь Кристине.
Гриффин сопротивлялся, и Дэвид обнаружил, что они постепенно сдвигаются в сторону того самого столика с кофемашиной. Гриффин вырвался из захвата, но Дэвиду удалось снова схватить его за шею. Гриффин замахал свободной рукой и опрокинул кофемашину на пол; её стеклянная часть разлетелась осколками.
Они продолжали бороться, но мисс Питерс, должно быть, услышала звук бьющегося стекла, потому что она открыла дверь и стояла в дверном проёме, разинув рот — а позади неё как раз входил в приёмную профессор Сингх.
Сингх бросился к ним.
— Отпустите его.
— Он на меня напал, — сказал Дэвид. — Сбрендил. Пытался меня убить.
Единственный слог «нет» — скорее просто шумный выдох, чем слово — донёсся от Гриффина.
— Я сказал, отпустите его! — потребовал Сингх.
Дэвид взглянул на него; ему было минимум пятьдесят, и сложен он не слишком мощно; Дэвид был уверен, что сможет уложить и его, если придётся.
— Отойдите, — сказал он.
Сингх вдруг сорвался с места, метнулся вперёд, а потом резко развернулся на левой ноге, нанося правой мощный удар в бок Дэвиду. Гриффин воспользовался шансом и сумел вывернуться из хватки Дэвида. Сингх снова крутанулся на месте и ударил другой ногой, попав Дэвиду в солнечное сплетение, а когда Дэвид согнулся пополам, нанёс ему резкий удар рукой по шее. Дэвид ткнулся лицом в пол. Он оставался в сознании, но, как ни пытался, не мог подняться. Он лишь повернул голову в сторону, чтобы иметь возможность видеть.
Гриффин никак не мог восстановить дыхание и по‑прежнему сгибался пополам. Он держался за край кофейного стола, чтобы не упасть.
— Вам нужен доктор? — спросил Сингх.
Гриффин попыхтел ещё немного, потом покачал головой.
— Нет. Со мной всё будет о’кей. — Он частично выпрямился, и кивнул Сингху. — Хорошо, что вы владеете каратэ, профессор Сингх.
Дэвид взглянул с пола на Сингха; голова по‑прежнему шла кругом. Сингх ответил:
— Не владею.
— Ну, что бы это ни было за боевое искусство, — сказал Гриффин.
— Я не владею никакими боевыми искусствами, — сказал Сингх; в его голосе слышалось изумление. — Но, я полагаю, ими владеет Люциус Джоно — тот, с кем я сцеплен.
— Ну, слава Богу за это, — выдохнул Гриффин.
Сингх пришёл в полный восторг.
— И правда. Это же страшно интересно. Я и подумать не мог, что и навыки станут доступны таким образом.
Гриффин выпрямился и доковылял до своего стола. Он попросил мисс Питерс вызвать охрану и доктора из скорой помощи. Затем он нагнулся над Дэвидом, чтобы убедиться, что его повреждения не смертельны.
— У человека есть два типа памяти, — продолжал тем временем Сингх, немного запыхавшись от затраченных усилий. — Первый тип — декларативная или явная память, которая, как я думал, и оказалась у нас связанной. Декларативная память состоит из тех вещей, которые можно осознанно вспомнить и легко облечь в слова — память о фактах и событиях. — Он взглянул вниз в явном изумлении от того, что он сделал с Дэвидом. — Второй тип — это то, к чему сейчас получил доступ я. Это называется недекларативная или процедурная память; в народе её иногда называют мышечной. Недекларативная память — это знания, которые у вас, очевидно, имеются, но которые вы используете неосознанно: как ездить на велосипеде, как зашнуровать ботинок, как играть в теннис — что, кстати, я умею довольно хорошо — или как применять боевые искусства. Декларативная память ассоциируется с гипоталамусом, тогда как дорсолатеральное полосатое тело ассоциируется с недекларативной памятью.
Гриффин потёр горло.
— И что?
Дверь открылась, и вошли охранник с доктором. Доктор немедленно опустился на колени рядом с Дэвидом.
— А то, — сказал Сингх, — что эта сцепка, оказывается, более всеобъемлющая, чем казалось в самом начале.
— Либо она укрепляется со временем, — сказал Гриффин.
— Может быть, — согласился Сингх. — И кто знает, чем это всё закончится.
Интервью с подвергшимися воздействию людьми продолжились; ещё несколько ячеек «Читает кого?» и «Читается кем?» оказались заполнены в таблице Сингха. Сьюзан вернулась в кабинет Сингха, в этот раз для интервью с женщиной по имени Мария Рамирес. Ей было двадцать семь; чёрные волосы спадали на спину. Она была одета в свободный топ.
— К этому моменту, я полагаю, до вас уже дошли какие‑то слухи насчёт того, что здесь происходит, — говорила Сьюзан Марии, которая сидела у вогнутой стороны стола Сингха. — Все эти разговоры об общих воспоминаниях. Как вы думаете, у вас есть общие с кем‑то воспоминания?
— Я не хочу неприятностей, — сказала Мария.
Сердце Сьюзан пропустило удар.
— У вас не будет неприятностей, — ответила она. — Обещаю. Мы просто хотим выяснить, кто связан с кем, вот и всё. В том, что это случилось, вашей вины нет.
Мария, казалось, задумалась над этим.
— Что если я скажу, что не связана ни с кем?
— Вы станете первым таким человеком внутри сферы воздействия, — ответила Сьюзан. Она дала Марии переварить эту новость. Будет лучше, если она сама решит не лгать, чем потом обвинять её во лжи; она от этого лишь замкнётся.
— Я не просила об этом, — сказала Мария.
Сьюзан кивнула.
— Никто из нас не просил.
— И вас тоже задело? — спросила Мария, но тут же сама ответила на вопрос. — Sí. Вы читаете память кого‑то другого. Учёного по имени Сингх.
Сьюзан выпрямилась. Только Старатель и ещё несколько человек должны были знать об этом.
— Мария, с кем вы связаны?
— Я знаю, что знаю вещи, которых не должна знать. Секретные вещи; про безопасность. Национальную безопасность. Клянусь, я никому ничего не рассказывала.
Бинго!
— Это очень хорошо, — ободряюще сказала Сьюзан. — Уверена, что президент будет вам за это очень благодарен.
— Бедный señor Джеррисон, — сказала Мария. — Когда кровь расплескалась повсюду… — Она тряхнула головой. — Это было страшно.
— Да, очень, — сказала Сьюзан. — Мария, спасибо вам за то, что были со мной честны. Конечно, многим будет интересно то, что вы знаете. Я приставлю к вам охрану; мы не позволим, чтобы с вами что‑нибудь случилось.
— Gracias, — сказала Мария с отсутствующим видом. Она смотрела не на Сьюзан, а мимо неё. Сьюзан не требовалось оборачиваться, чтобы узнать, что позади неё нет ничего, кроме книжного шкафа; воспоминания Сингха об этом месте по‑прежнему были с ней. Голос Марии был полон удивления. — Видеть, как тот человек стискивает сердце президента…
