— Выходит, у нас совсем плохой корабль? Те корабли, которые… многоразовые, гораздо лучше?
— Конечно! — горячо согласился авиатор. — Они из хороших материалов сделаны, и весь корабельный инвентарь гораздо лучше нашего. У нас даже телескопы слабые, потому что маленькие, чтобы их можно было потом обратно в нашу общину принести… хотя нам то больше всех авиаторов нужны мощные телескопы… раз летать по Реке стало опасно. Да будь у нас хороший корабль, нам бы стрелять не пришлось… и вам тоже. Корабль у них был так себе…
Вспомнив про сбитый корабль общинников, Дит замолчал. Чтобы растормошить его, Михаил надавил на патриотизм:
— Все равно получается, что эти общинники сумели построить корабль лучше нашего. Наш — одноразовый, но ведь ваша община строит корабли очень давно, а эти… поклонники только начали…
— Тут дело не только в том, что корабль одноразовый, — угрюмо возразил Дит. — Наш корабль — грузовой. Он маневренный, иначе по Реке трудно будет летать, но медленный. А у них был боевой корабль…
— Боевой?!
— Да. Первые воздушные корабли были задуманы как боевые, а они явно строили и корабли, и лодки по очень древним описаниям. Я эти описания видел в музее.
— В каком музее?
— У нас в общине есть музей, там из истории общины много. А так… их корабль — тоже одноразовый. Он для полетов по Реке Ветров предназначен, а точнее — чтобы сбивать корабли… оскорблений. Но это означает, что его экипажу придется улететь за территорию общины и покончить с собой. Для перехватов гораздо больше подходят лодки, корабли — для погони на большие расстояния.
— А они действительно собирались себя убить?
Дит тяжело уставился не Михаила. Ну да, добить обреченного — одно, а порешить врага, которому еще жить и жить — другое. Наконец ответил:
— Поклонники Матери Всего никогда не поступали по-другому. Это одна из самых древних и неизменных традиций. А Мард видел, как они увеличивают территорию общины — катят впереди себя какой-то священный шар. Там, где шар прокатился, считается уже их община, на этой территории можно находиться. Тоже очень древняя традиция.
— Просто я представить себе не могу, насколько нужно быть… послушным, чтобы выполнить приказ убить себя, — попытался сгладить неловкость Михаил. — И кем нужно быть, чтобы отдать такой приказ.
— А они не могли себе представить, что можно передать оружие другой общине, — подключилась к разговору Син, которая отиралась рядом.
Мард тоже не выдержал, вставил свои соображения:
— Я не думаю, что они выполняли приказы. Я думаю, что они погнались за нами добровольно. И командовал кораблем кто-то из их вождей.
— Да, это возможно, — согласился Дит. — Все поклонники Матери Всего, которых поймали за пределами их общины, были добровольцами. Они выполняли какие-то важные задания, как сами говорили. Несколько раз эти миссии выполняли даже вожди общины, если миссии важные. Живыми их поймать не удалось, они успевали убить себя, но их опознали по знакам на телах… или их лица видели с воздушных кораблей через телескопы еще до того, как они взялись за свои важные миссии.
Религиозных фанатиков хватает и на Земле, но вожди этих фанатиков крайне редко приносят в жертву себя.
— Мне это кажется сумасшествием, — заявил Михаил.
— Их так воспитали, — не согласился Мард.
— Значит, им очень крупно не повезло с воспитателями!
Син усмехнулась:
— Не в той общине родились. Когда рождаешься на свет, важно правильно выбрать себе родителей.
Дальнейший полет проходил спокойно. Внизу тянулась однообразная равнина, Мард рассказал, что где-то здесь они сели «на подошву», когда корабль загорелся. В пищу тут шел растущий повсюду мох и какие-то клубни, которые надо выковыривать из почвы. Потом внизу появились маленькие озера, потом — большие, потом оказалось, что внизу как бы одно большое озеро с множеством причудливой формы островов.
Долетели до селения ныряльщиков. Самого селения не видно, однако на воде много лодок и небольших корабликов. Есть парусные, весельные, но большинство — явно с двигателями.
Забирать у ныряльщиков ничего не требовались, потому садиться не стали, только сбросили в воду груз, а ныряльщики подобрали его с катамаранов.
Пока корабль набирал высоту, из селения ныряльщиков семафорили добрые пожелания. Много всего пожелали, начиная с экзотичного: «Да не вспомнить вам забытого!» — заканчивая: «Чтоб ваши дети были здоровы!».
— А что, в Обитаемом Пространстве бывают больные дети? — спросил Михаила Диза.
— Не встречал. И больных взрослых тоже не встречал, только растения болеют, если с ними плохо обращаться.
— Тогда что это за пожелание такое?!
— Ядумаю, древнее, его придумали еще до того, как появилось Обитаемое Пространство.
Надо же, как долго ныряльщики сохраняют традиции.
— Так выяснили, кто корабль сбил? — этот вопрос Иван должна была обсудить с ныряльщиками еще при первом «сеансе связи», но Михаил проспал.
— Выяснили. Один из местных, которому веселого сока не давали… Мы сюда из Города Раковин веселящий сок возим, он вообще-то успокаивает, а этот местный наоборот, в драку лез, ему сок давать перестали. И он решил, что всех остальных без сока оставит. Нашел где-то дальний поджигатель и сбил воздушный корабль.
— И что ему теперь будет?
— У ныряльщиков законы суровые… Его приговорили к одиннадцати жизням слепоты. Будут выжигать глаза раз за разом, пока срок не выйдет… Одна жизнь у ныряльщиков, это примерно как наших пятьдесят тысяч переходов.
Ландшафт внизу снова поменялся, поверхность как бы покрыта сетью из невысоких пологих хребтов, ограничивающих долины. Видно, что по склонам стекают ручьи, на дне каждой долины — озеро. Также видны непривычно правильной формы растения, явно — аналоги приютников, даже вода бассейнов нередко просвечивает.
Узел Системы Прямых Путей представлял из себя колоссальное сооружение сложной концентрической формы. Причем выглядел он именно как искусственное строение, а не естественное образование. Издалека виден, в телескоп с фильтром можно было разглядеть уже скоро после общины стальных джунглей, а перед селением ныряльщиков уже и без фильтра можно любоваться. Стиль соответствовал, пожалуй, модерну, хотя попадались элементы чего-то старинного, может готика, может барокко, Михаил не разбирался.
Территория вокруг узла очень густо заселена на приличное расстояние: летели на относительно небольшой высоте, и можно было разглядеть людей, ограды вокруг приютников, дороги, до слез похожие на автомобили транспортные средства. А граница расселения — резкая. Вот здесь живут люди, а вот тут, в нескольких шагах, уже никто не живет.
